– Идёт, конечно. – Лис тоже остановился. Похоже, и ему нужно было перевести дух. – Но я-то из Нави, так что говорю за себя.

– Значит, всё это время ты не помогал ни моему дедушке, ни Яромиру?

– А должен был?

– Ну, в последний раз, когда я вас видела, вы союзничали.

– В войне с Доброгневой, что ли? Так это когда было. С тех пор уже много воды утекло. Навий князь не должен вмешиваться в дела чужой страны. Это грозит политическими осложнениями.

– Значит, ты уже князь? – Тайка вовсе не собиралась вилять хвостом от этой новости, но у хвоста были свои соображения. – Ну, типа, поздравляю.

– Я есть хочу… – заныл Пушок. – Можно, пока вы болтаете, я вон тот куст с ягодами объем?

– Можно! – великодушно махнул рукой Лис. – Солнце уже взошло, так что поиски откладываются до наступления темноты. Наши мрачные друзья при свете дня не шастают.

Счастливый коловерша нырнул в заросли, пробормотав:

– Я с вами, я всё слышу!

Вскоре до их ушей донеслось смачное чавканье. Слышит он, как же!

– Может, ты ещё и женился? – Тайка вспомнила, что Лис, кажется, собирался сыграть свадьбу.

– До этого пока не дошло. Понимаешь, то одно, то другое…

Этот скучающий тон… Тайке он совсем не понравился.

– А что по этому поводу думает Радмила? У вас всё в порядке?

– Сама у неё спроси! – огрызнулся Лис.

– И спрошу. Когда увижу. Но сейчас-то я у тебя спрашиваю: что случилось?

Кощеевич пожал плечами:

– Послушай, мне тут не до свадеб, когда под боком царь Ратибор лютует. В какой-то мере мне было даже выгодно, чтобы Дивь воевала сама с собой. Пока они ослаблены, никто не полезет в Навий край.

– Радосвет и так бы не полез. Ты не думал, что это хороший повод его поддержать?

– Я и поддерживал. – Лис словно оправдывался. – Не открыто, конечно, а тайком. Звёзднокамень нуждался в оружии и продовольствии. Я заключил договор с Тээс из Полуночных земель, чтобы всё шло через неё. Так дольше, зато безопаснее. И Ратибор не взбеленится.

– То есть ты до сих пор боишься Ратибора?

Тайка сама не понимала, почему так напирает. Ей было обидно, что Лис занял нейтральную позицию. Но разве она могла что-то требовать от Кощеевича, когда сама все эти годы бездействовала?

– Не то чтобы боюсь. Скорее, полон сожалений, что не грохнул его, пока мог. Но кто же знал, что эти балбесы его разморозят, а потом ещё и будут с ним миндальничать, соглашаясь то на одно, то на другое? Это же Ратибор. С ним нельзя по-хорошему. Ему палец дай – он всю руку оттяпает. А я, между прочим, их предупреждал. Меня не послушали, конечно. А в итоге кто прав оказался? Я!

– То есть вы с дедушкой поссорились? – до Тайки понемногу начало доходить.

– Точнее будет сказать, разругались вдрызг… – с видимым сожалением вздохнул Лис. – Всё из-за того, что я предложил убить Ратибора, пока тот ещё не очухался от обледенения. А твой полюбовничек знаешь, как орал? Мол, только негодяйский негодяй мог предложить такую бесчестную пакость.

– Он мне не полюбовничек! – если бы Тайка была в человеческом облике, то непременно покраснела бы. Удобно иногда быть волчицей.

– Ой, да плевать, не о том речь, – отмахнулся Лис. – Я им прямо сказал: коли сами боитесь белые рученьки замарать, давайте я Ратибора пристукну? Я Кощеевич, мне можно. А они мне: только попробуй! Тогда все узнают, что ты боле не бессмертный.

– Почему узнают? – не поняла Тайка.

– Потому что они разболтают по секрету всему свету. – Лис стукнул кулаком по стволу дуба так, что посыпались жёлуди. – Идиоты мягкотелые! Даже Радмила встала на их сторону, представляешь?

– Выходит, вы и с ней поругались?! – ахнула Тайка.

Лис кивнул:

– Вдребезги. Только мама меня поддержала. Годы в Кощеевом плену да в ледяном гробу здорово избавляют от излишней сентиментальности. Ну и Маржана. Она всегда была на моей стороне. Кстати, а ты бы как поступила, ведьма?

Тайка задумалась. Ратибор, конечно, натворил дел. Но убить даже самого злейшего врага, пока тот беспомощен…

– Я бы тоже не смогла, – честно призналась она. – И тебя бы отговаривать стала.

– То есть ты как они? Ну и дурочка! – Лис от обиды закусил губу.

– Нет, это ты дурачок, раз не понимаешь, что они не Ратибора спасали, а тебя – от бесчестного поступка.

– Ха! Я Кощеевич. Мне не привыкать. Одним поступком больше, одним меньше…

– Зачем ты на себя наговариваешь, Лис? Ты не Кощей. У тебя есть кодекс чести. Может, не такой, ну… общепринятый, но есть.

– И от чего же они меня спасали, позволь узнать? – голос Лиса сочился ядом.

– От мук совести.