В кафе " Poet's Cafe", где я встречаюсь с Оррином Петраки, я прихожу в восемь пятнадцать. Оно закрыто, несмотря на табличку на двери, гласящую, что оно открывается в восемь.

Я раздраженно хмыкаю, и перед моим лицом материализуется белое облачко. На улице минус десять градусов, или, как говорит приложение на моем телефоне, четырнадцать по Фаренгейту. Даже в новом черном кашемировом свитере и шерстяном пиджаке мои соски, кажется, вот-вот отмерзнут.

К черту все это.

Кончики пальцев немеют, когда я достаю телефон и звоню Греку.

— Я почти на месте, — говорит он, и в трубке раздается треск помех. — Подъезжаю. Ты тот парень в длинном пальто?

— Да, — рявкаю я в трубку. — Я тут, черт возьми, замерзаю.

Он хихикает. — О, я помню, как впервые попал в Нью-Йорк. Мне понадобилось четыре зимы, чтобы приспособиться.

К обочине подъезжает черный внедорожник, за рулем которого сидит ухмыляющийся молодой человек с вьющимися черными волосами и выдающимся носом. Он машет мне своим телефоном.

Я кладу трубку и засовываю руки в карманы куртки, плечи почти на уровне ушей. Надо было купить шапку и шарф в том универмаге, но я был несколько озабочен тем, чтобы избавиться от своего бурного стояка после инцидента с Джеммой.

Интересно, затронет ли она эту тему, когда я увижу ее сегодня?

Оррин выпрыгивает из машины и подходит пожать мне руку. — Рас, верно?

Я оглядываю его. Он молод, но на его щеке красуется старый шрам, а через бровь проходит новый. Они придают ему некую серьезность. Я уже могу сказать, что он не из тех, кто сидит в стороне.

— Да. — Я наклоняю голову в сторону вывески над дверью. — Ты поэт?

Он бросает мне однобокую ухмылку. — Смотря кого спрашивать. У тебя есть фамилия?

— Соррентино.

— О, я знаю здесь одного Соррентино. — Он порылся в кармане и достал связку ключей. — У тебя здесь есть родственники?

Я качаю головой. — Не в Нью-Йорке. Вся моя семья осталась в Неаполе.

Он отпирает дверь и приглашает меня войти внутрь. — Ну и ладно. Я никогда не был в Неаполи, но ты знаешь, я всегда хотел там побывать. Ваша пицца должна быть самой вкусной, верно?

Я вздрагиваю от облегчения, когда теплый воздух кафе обволакивает меня. — Так говорят.

— Знаешь, я недавно познакомился с одним парнем оттуда. — Оррин позволил двери захлопнуться за ним. — Он из одной из бригад Мессеро. Вообще-то, может, он и не из Неаполи. Черт, здесь слишком много чертовых итальянцев, я всегда путаюсь, откуда кто.

Я снимаю куртку, пока он идет к кофеварке. Этот парень много говорит, но это может быть и хорошо, учитывая то, что я от него хочу.

— Хочешь кофе?

— Да.

Он достает контейнер с молотыми кофейными зернами. — Итак, Кал сказал мне, чтобы я был максимально полезен для вас. Похоже, ты с боссом давно с ним работаешь.

— Кал - хороший парень. Он много раз помогал нам на протяжении многих лет.

Кал Петраки - это причина, по которой мы никогда не испытывали недостатка в оружии и боеприпасах на Ибице.

— Кстати, поздравляю. Слышал, что Де Росси недавно стал главным.

Я расслабляюсь в кресле и скрещиваю лодыжку над коленом. — Руководство Казалези отчаянно нуждалось в переменах.

— И тебя тоже повысили, да?

— Поверь мне, это не так гламурно, как кажется.

Оррин начинает готовить два эспрессо.

— Я работал над собой с тех пор, как впервые пришел сюда шесть лет назад. Сейчас я руковожу командой из примерно дюжины ребят. Мы не являемся крупными игроками, но у меня есть хорошее дело, и я думаю, что смогу продолжать его развивать, если буду поддерживать дипломатию с вашими земляками.

— У тебя есть своя территория?

— Прямо на границе между Мессеросом и Рикки. В последнее время там было немного напряженно. — Он посмотрел на меня. — Может быть, ты слышал?

— Я думал, что вопрос уже решен.

— Да, Риччи трахнули большим фирменным страпоном Мессеро-Гарцоло. На восстановление у них уйдет не меньше десяти лет. — Он приносит два эспрессо и садится напротив меня. — Так чем я могу помочь?

Я делаю глоток. Вкусно. Крепкий и горький.

— Ты, наверное, уже догадался, что из-за недавнего слияния наших семей у Дамиано теперь есть общие деловые интересы с Гарцоло.

Оррин кивает. — Я узнал об этом от Кала.

— Мессеро тоже в этом замешан.