Какие только версии не выдвигали писаки и разного рода «эксперты»! Одни утверждали, что это месть поверженных богов, другие ухитрились приплести воинов императора Поднебесной, сорок с лишним лет копившего обиду за спасение клана Серебряной луны, а один деятель — к слову всю жизнь специализировавшийся на ремонте холодильных артефактов и вдруг ставший гением анализа — вовсе с ходу обвинил в некомпетентности лично Владыку. Мол, сдулся гроза богов и разрушитель государств, подготовить экспедицию нормально не может. Однако даже на фоне творящейся в газетах вакханалии данное заявление звучало откровенно смешно, и потому больше мнение этого знатока Сардуора в прессе не мелькало.

Ну а потом канцелярия Архимага выступила с соболезнованиями по поводу гибели сардуорского корабля в порождённого случайными флуктуациями Силы шторме, и общественное мнение утихло. Появились темы поинтереснее, вроде массовой пьянки младших учеников Академии Общей магии или разорения монстрами очередной деревни на юго-западе Грольда.

И только Олег никак не мог успокоиться. Потому как именно он был тем, кто спровоцировал обиду Нолда на Сардуорскую империю, и кто лучше кого бы то ни было знал, чья злая воля стояла за трагической гибелью так и не состоявшейся экспедиции.

«Дерьмо мархуза! Как же хорошо-то… Ну кто, кто сказал, что месть приносит опустошение? Она сладка! Бездна, как же она сладка,» — мысленно кричал он, не в силах справиться с охватившим его восторгом.

Сколько Чимир мечтал нанести проклятому выскочке хоть какой-то урон, разрушить хоть какие-то его планы, и всё бестолку. А стоило прислушаться к советам льера Н., немного потрудиться, самую малость рискнуть, и вот уже весьма важная для К’ирсана Кайфата задумка отправляется мархузу под хвост.

Проклятье, знай он заранее, что всё так сложится, то согласился бы поучаствовать даже бесплатно…

Чересчур увлёкшийся фантазиями Олег, который в этот момент сидел в кресле-качалке на веранде арендованного им домика, наконец опомнился и, прекратив раскачиваться, раздражённо смял в кулаке газету.

— Хфурга мне на язык, пожалуй с последним я таки погорячился, — сказал он вслух, с привычной болью вслушиваясь в хрипоту собственного голоса. — За просто так на разлюбезного льера всё же пусть идиоты работают. А у меня как-никак есть тот, ради кого жить и ради кого бороться!

Он со вздохом поднялся, заклинанием подтянул к себе посох и тяжело зашагал внутрь дома. Вернувшийся после полугодичной вахты на самом северном из Глаз Тюра сын как раз должен был закончить тренировку, а значит они могли поговорить. Ну или хотя бы попытаться это сделать.

Олег миновал пару проходных комнат, разминулся с единственным слугой — содержать больше им было не по карману — и после осторожного стука вошёл в испещрённую колдовскими знаками комнату. Это была весьма слабая замена полноценной комнаты Стихий, где и пристало заниматься магам старших уровней, но сделать что-то более продвинутое Олег пока не мог. Не хватало ни подходящих материалов, ни знаний рун — он и так выжал из своего понимания гномьей чародейской письменности максимум возможного.

Вот только Туран понимать и принимать стеснённость их обстоятельств категорически не желал.

— Я кажется не говорил, что можно войти! — выкрикнул тот, стоило Олегу переступить порог комнаты.

Судя по запаху озона и металлическим шарам, парящим вокруг замершего в центре зала сына, он пытался тренировать совмещение магии Земли и Воздуха. И раз его аура больше не полыхала болью как раньше — Олег специально произнёс заклинание Видения — в деле выздоровления появились некоторые положительные сдвиги.

Чимир-старший не выдержал и усмехнулся.

— Чего улыбаешься?! Не видишь, я занимаюсь?! — рявкнул сын, и улыбка на лице Олега поблекла.

Кажется Туран опять был чем-то недоволен. Бедный мальчик, а ведь когда-то он был таким добрым, отзывчивым, весёлым. И в кого превратился после той злополучной катастрофы?! Впрочем и немудрено. Гений, летавший столь высоко, что не каждому по силам разглядеть его фигуру среди облаков, и вдруг оказался низвергнут к тем, кого раньше считал не более чем пылью у своих ног… Тут не то что обозлишься, тут и с ума сойти в пору!

Олег ещё раз окинул взглядом сына. Чёрные волосы, вытянутое худое лицо, глубоко запавшие ярко-голубые глаза — он полностью пошёл в деда Аливии по материнской линии. Вот только если раньше в нём нет-нет и проглядывали черты самого Олега — в чуть припухлых щеках, складке вокруг губ, — то теперь они полностью потерялись в следах пережитой боли.

Чимир-старший ещё раз вздохнул.

— Прости, прости. Я всего лишь хотел с тобой поговорить, — сообщил он максимально мягко. — Ты то на службе, то занимаешься, и у нас никак не получается пересечься…