Запонки. Часы. Платки. Не проще ли перевезти в палаты комод? А что… Нанять мужиков покрепче…

Марьяна могла воспользоваться ситуацией, принять помощь Влада. Но она предпочла иное. И пусть досадно, но…

Необычно. Такая девушка достойна уважения. И вообще…

Влад мрачно взирал на гору вещей, что сваливал на диван в гостиной. Он разленился, привык к комфортной жизни. Проще перевезти шкафы с барахлом, чем…

Нужно ли объяснять чувства? Это не приворотное зелье, Добрыня прав. Это настоящее. Влечение к девушке, желание быть рядом, помогать, защищать. И даже больше. Но даже думать об этом – преступление.

Батюшка дал добро, он не осудит. Дело не в нем. Влад не сможет обидеть Марьяну. Он все так же ничего не может ей предложить, так что не стоит и пытаться. Ему не следует искать с ней встречи. Разве что… чтобы развестись.

Дверной звонок известил о приходе гостя.

Гостьи. В комнату вошла матушка, и сразу запахло ландышами.

– Съезжаешь? – спросила она, указав на кучу вещей.

– На время конкурса.

Влад схватил вещи в охапку, чтобы освободить матушке диван, перенес их в спальню.

– Бестолочь, - вздохнула матушка, опускаясь в кресло.

И тщательно расправила юбку.

Влад согласно кивнул. В том мрачном настроении, что он пребывал, спорить и обижаться лень.

– Ты живешь в пяти минутах ходьбы от палат, Владушка. Смены белья вполне хватит. За остальным легко прогуляться. Или послать кого.

Бестолочь, однозначно. Влад загрустил.

– Оставь, я этим займусь, - добавила матушка. – Я о другом пришла побеседовать.

– Чаю? – Влад вспомнил о гостеприимстве.

Самовар квартирная хозяйка выдавала по первому требованию. Но только когда в гости к Владу приходила княгиня Нестужева.

– Нет, - отказалась матушка. – Не суетись, присядь.

Влад опустился на пол подле матушкиного кресла. И голову ей на колени пристроил. Ласки хотелось. В последнее время редко случалось побыть с матушкой наедине. Да и чувство вины… грызло. А матушке нравилось, когда он вот так… и она меньше сердилась, даже если уличала сына в чем-то неблаговидном. Не о погоде же матушка побеседовать хочет.

Предчувствие не обмануло.

– Ничего рассказать не хочешь, Владушка?

Теплые руки, ласковые. А голос только кажется мягким. Матушка что-то узнала и пришла за подробностями. И пока все из Влада не вытрясет – не успокоится.

– О чем? – спросил он.

И дыхание затаил. Неужели речь о женитьбе?

– Не хочешь, значит. – В голосе матушки появилась грусть. – А вот служанка болтливой оказалась.

Служанка?

– Таня, - пояснила матушка. – Горничная вашей… купчихи.

Бестолочь? Это мягко сказано. Как можно было забыть о Тане?

Влад вздохнул, выпрямился, взглянул на матушку снизу вверх. Сказать правду все одно неможно. А выдумывать новую ложь нет никакого желания. Потому он смотрел молча.

– Она замужем, - произнесла матушка.

Влад кивнул и вымолвил, едва шевеля губами:

– Это ненадолго.

– И исчезла, - добавила матушка, не расслышав. – Ты знаешь, куда?

Он опять кивнул.

– Она здесь, у тебя?

– Конечно, нет.

– Владушка, что происходит?

Он отрицательно мотнул головой и отвернулся.

– Не можешь сказать, - догадалась матушка. – Отец в курсе? Слово взял?

И снова кивок.

Судя по вопросам, фамилию Марьяниного мужа Таня не запомнила. Жаль. Если бы матушка узнала от нее, было бы легче.

– Владушка, эта барышня… она тебе нравится?

– Это не имеет никакого значения.

Влад встряхнулся, сбросил оцепенение, встал. Хватит изображать скорбящего, иначе матушка не отстанет.

– Мама, прошу прощения. Я солгал тебе, обременил чужими вещами.

– И слугами, - подсказала матушка.

– Слугами? Я полагал, лишь Таня…

– И дед Кузьмич. Ему некуда идти. Не выгонять же старика на улицу. Спит… в сарае с вещами. Пока тепло.

– Прости…

– И друга подставил.

– Я не заставлял. Он…

– Ты серьезно думаешь, что Добрыня сможет тебе отказать?

– Почему нет? – изумился Влад.

Матушка не вздохнула, но возвела очи горе.

– Неправда, - возмутился он. – Мы с Добрыней друзья. Такие же, как вы с его матерью. Он волен в выборе.