Мракобесие

Папа Елизаветы Семён Петрович Прошин выглядел так, что никто не усомнился бы в его отцовстве. Такой же крепенький, круглолицый, тёмный, живой. Его вызвал вахтёр от ворот автобазы, мужик тотчас примчался потискать дочку, мне попытался раздавить ладонь в рукопожатии, наивный, изумился, тряс пальцами в воздухе, познав хватку гонщика. Я молча показал ему эспандер, мой постоянный спутник. Тот одобрительно кивнул, и мы отправились завтракать в столовку, рассчитанную на персонал автобазы и ближайших предприятий, коптивших небо в три смены, оттого открытую с семи утра.

— Мама знает, что я в Горьком? — первым делом спросила моя подружка, когда с подносами расселись за столом.

— Не говорил. Могу сказать, что позвонила с дороги. Но как, чем приехала? Утром вызовется проводить на поезд, если увидит приехавшую за тобой размалёванную машину, немедленно проклянёт. Как Софью.

— Софью? — я постарался сглотнуть, с полным ртом говорить некрасиво.

— Да, Серёжа, — вздохнул Семён Петрович. — Не знал?

— Я не рассказывала. Слишком печальная история.

— Печальная, — согласился Прошин-старший. — Софа — её сестра. Вышла замуж без венчания в церкви, невзирая на мамины истерики. Потом у неё в семье наперекосяк пошло. Муж запил.

— Мама заставила их развестись. Сказала: это проклятие на безбожников-богоотступников. Софа теперь живёт дома, носит чёрное, словно вдова из XIX века, ходит с мамой в храм. Мама работает в церковной лавке. Заутреня, обедня, вечерняя молитва. Пост, великий пост. Причастие.

— А вы веруете, молодой человек? — спросил Прошин.

— Верую. Но не верю в церковь и религию. Я — автогонщик, мы носимся на грани риска, постоянно молимся: боже, не оставь своей защитой, не дай лопнуть колесу или оторваться шаровой, пошли удачу и победу. Возможно, разочарую вашу супругу, но попы и церковь для общения с богом мне не нужны. Если плохо поступлю с Лизой, мне точно воздастся на орехи, но не потому что венчан или не венчан, я против этого поповского цирка.

— Понял вас. Не скажу, что разделяю вполне, но уважаю.

— У меня классный папа! — заверила Лиза. — Мама тоже хорошая, но слишком повёрнута на религии.

Поговорили о вещах бытовых. Прошин без обиняков спросил о планах на будущее. Моя замешкалась, она никогда не ставила этот вопрос ребром. В переводе с прозрачного намёка на прямой русский это означало: намерен жениться на моей дочке или просто ей мозги паришь да кувыркаешься в койке?

— В мелодрамах жених падает на коленку перед возлюбленной, достаёт обручальное кольцо и говорит: «согласна ли выйти за меня замуж», а сам трепещет от ужаса, опасаясь отказа. Если вы об этом, то мы обошлись без мелодрамы, пока просто вместе, и до сего времени было достаточно. Но жизнь ставит перед выбором. В этом пробеге мы поедем через Минск, оформляю перевод, там мне дают квартиру на одного однокомнатную или на двоих двухкомнатную, и никакие «мы вместе» там не катят. Лиза едет за мной в Белоруссию, мы, естественно, оформим отношения, если она меня не бросит.

— А ты меня?

Она, конечно, скорее бы согласилась именно на картинное предложение руки и сердца. Да ладно, за мной не заржавеет.

— Давай не пугать твоего папу. Он, вижу, человек хороший и искреннее радеет за твоё счастье. Но что с мамой? Даже не думал, что тут нас ждёт такая засада.

— Да, проблема, — согласился потенциальный тесть. — Лиза удрала из Горького, получив диплом, только бы из-под её опеки. Пока где-то, и мама не видит, что встречается с парнями, как бы и греха нет. Но если начнёт жить открыто без церковного брака, да ещё жених обязан быть верующим и воцерковленным, проклянёт.

— Я люблю маму со всеми её поповскими тараканами в голове, — заявила Лиза. — И увидеть хочу. Специально взяла длинное платье и платок на голову, чтоб не злить.

— Крестик надела?

— Тоже взяла. Надену.

Сейчас моё сокровище сидело в майке с голой шеей, на ней тонкая золотая цепочка без крестика или иной подвески, бёдра туго обтянуты брючками. Не очень вид для воцерковленной. Вообще ни разу не видел её с крестиком. Комсомолка, засмеют, это не постсоветская Россия.

— Хорошо, придумаем, как объяснить твоё появление в Горьком, доча. Сергей! Вы всю ночь провели за рулём?

— Конечно. У неё же нет водительских прав.

— Понятно… Давайте так. Я попрошу у товарища ключи от его квартиры, живёт в паре кварталов, он сегодня едет в Москву, квартира пустая. Сам решу, под каким соусом сообщить Матрёне о приезде дочки. Машину загони под шлагбаум. Отвезу, отдыхайте. Вечером после работы заберу Лизу. Наутро верну, вы продолжите путь.

Мировой мужик! Без замшелых догм в голове как у моего. Правда, миссис Матрёна задаст жару больше, чем вся моя харьковская родня вместе взятая.