На шоссейно-кольцевой гонке под Винницей я сцепился с коллегами по АвтоВАЗу, с литовцами, а также московскими гонщиками с АЗЛК на переднеприводных 2140. Трасса была с широкими поворотами, позволяющими обгонять на вираже, если получится. Более мощные и резвые «жигули» не имели решающего преимущества перед «москвичами», успех зависел от виртуозного вождения по скользоте.

Стартовав на 7-м месте, начал бороться за первое — в нелюбимой дисциплине, используя то самое контактное торможение. С переменным успехом, пару раз меня раскручивало на 180 и более градусов, терялись драгоценные секунды, зато постепенно крепло чувство — на какой скорости подходить к повороту, как цеплять снежный бортик. Понял, что левый поворот выходит лучше — с точностью до миллиметра вижу расстояние до снежной стенки.

После девяти кругов впереди остались только два «москвича», голубой и зелёный, оба пилота — ученики Цыганкова. Второй конкретно взялся меня останавливать, обеспечивая победу однокоманднику. Пробуем…

Левый поворот, не самый крутой, подход к нему на 140 километрах в час. По идее, мы должны начать синхронное скольжение правым бортом вперёд, сбрасывая до 70–80, и сразу в противоположную сторону — левым бортом вперёд, до выхода из змейки.

Но я — безыдейный. Как только парень с АЗЛК начал вводить машину в занос, прибавил газ и втиснулся между его передком и сугробами. Моего «жигулятора» крепко подбросило на кочках, образовавшихся у левого снежного бордюра, правое заднее крыло шкрябнуло по бамперу «москвича». Я плавно выкрутил руль влево, утапливая машину в сугроб по фару, задница устремилась вперёд, сталкивая голубого с избранной траектории. Он тоже зацепил крылом снег, пройдя по внешнему радиусу, мы вкатились в занос на следующем повороте, поменявшись местами, я выбарахтался вперёд и снова повторил контактное торможение, увеличивая разрыв и больше не касаясь «москвича».

Зелёный мелькал впереди, опытный зимний гонщик. Резина наверняка шипованная, как у меня, на этот раз шипы разрешены. Проходил повороты по идеальной траектории, но не рискуя коснуться снега. А я рисковал, полностью погрузившись, вработавшись в трассу, и с каждым заносом приближался.

Здорово мешали любители, отставшие на круг. Сначала они задерживали соперника, пока он выбирал место для атаки, я подбирался едва ли не до касания бамперами. Потом зелёный проскакивал вперёд, а аутсайдер тормозил меня.

Четырнадцатый круг. На повороте — груда битого железа, перевёрнутые «москвичи» и «жигули», один из везунчиков оказался наверху соперника, едва не оторвав ему крышу.

Я проехал бампер в бампер за лидером и с невероятной тщательностью придавил газ. Сработал ювелирно, отобрав доли секунды на разгоне, моя красная вынеслась борт в борт с ним к следующему повороту, правому, по внутреннему радиусу. И, естественно, я припозднился с торможением, но не учёл, что со мной поступят так, как я с другими. Толчок в левое заднее крыло, морда влетела в снег, машина стала поперёк трассы, чтоб принять удар передком «москвича» в левые двери.

Бам-м-м! Даже каркас прогнулся, левая рука ощутила нехилый удар. Зато меня выкинуло из сугроба — как раз в направлении продолжения гонки. Дважды просить себя не заставил и втопил!

Мы неслись с гонщиком из АЗЛК к финишной прямой нос к носу, обороты за семёрку, скорость больше 170-ти… И вдруг он отстал, не помешав завершить забег в полном одиночестве. Выбравшись из помятой красной через правую дверь, увидел зелёного «москвича» в полусотне метров от финишной черты. Пилот вылез из кабины и толкал его! Из-под мятого капота клубился пар. Зелёного обогнала одна машина, вторая, третья.

Похоже, парень повредил радиатор, врезавшись в мою красную. Думаю, мотор, звенящий на предельных оборотах, моментально перегрелся, закипел и обрезал. Как только прекратилось движение по инерции, бедолага выполз и дотолкал-таки своё авто до финиша.

Разборки были жёсткие. Меня обвиняли в опасной езде, в нарушении правил, в провоцировании аварии, что честный и чистый спорт превратил в гонку на выживание. Я апеллировал, что на последнем повороте «москвич» ударил меня дважды — в заднее крыло и в двери. Моя красная морда девственно чистая, сам водитель как агнец… Уже если кого карать — так московского, обидевшего честного меня. Цыганков поклялся в очередной раз, что разбойник Брунов ни за что не увидит международных трасс.

На следующий день погнали от Винницы на юг. И моя, и зелёная с АЗЛК смотрелись девственными. Замена навесных элементов кузова, радиатора, поршневой — этот ремонт в условиях гонки считается мелким.

Чем южнее, тем меньше снега. Началась небольшая оттепель, машины неслись, разбрызгивая грязь, сами чумазые. Ближе к Умани начался последний скоростной спецучасток.

Ося как штурман работал на нём вполне грамотно. Владел собой, чётко указывал повороты. Но когда летели по дороге, прорезавшей редколесье, не спасли ни его умение, ни мой опыт.

Навстречу пёр КрАЗ. Я увидел его на долю секунды позже необходимого — на выходе из поворота. Всё внимание было приковано к прохождению этого поворота и заднице «жигуля», которого собирался атаковать и шёл в сантиметре от него. Осип завопил, машина пошла юзом, я надавил газ, пытаясь сдёрнуть её с трассы, не хватило считанных миллиметров. Заднее крыло зацепило за переднего «жигуля», тоже пытавшегося тормозить, нас крутануло и впечатало в КрАЗ. Перед тем, как погас свет, успел заметить: бью грузовика скользящим ударом по левому борту… И врубаюсь аккурат в заднее колесо!