— На Волгоградском проспекте есть станция метро. Не боярин, — он посмотрел испытующим взглядом, убедился, что за две сотки я не кидаюсь целовать ему руки, и сдался: — Хорошо, будет 300. С второго квартала, раньше всё равно не переедешь.

Минимум две сотки обойдётся съём квартиры для нас с Машкой и Мариночкой, цены куда выше, чем в Москве 1970-х годов моего первого прошлого. Жильё придётся искать непременно, кооперативная ещё когда построится.

Я выкатил последнее условие: перевод сестры из БПИ в МАДИ, на что министр согласился особенно легко — если досдаст экзамены, зачислят хоть на выпускной курс. С запиской в ректорат от Полякова — кто полслова посмеет сказать?

Нет-нет, диплом и в переходе можно купить, если не сейчас, то в 90-е, пусть учится и умнеет.

Ехал в Минск на поезде в ночь на субботу, глядел на проносящиеся заснеженные поля, а ещё пару недель назад сгорал в 50-градусной жаре под палящим солнцем Мавритании, эдакий пляжик почти на тысячу километров, протянувшийся через несколько стран и в конце через Сенегал к Атлантике. В гробу видел этот курорт, здесь лучше.

Вытянувшись на койке, представил себе машину своей мечты — на уровне технических возможностей 1979 года. Итак, цифровой электронный впрыск, 4 клапана на цилиндр, поперечное расположение двигателя, специальная гоночная подготовка, ход подвески всего 8–10 см, рейка с гидроусилителем, АБС, импортная резина 235 мм, расширенные арки, прямоточный глушитель… И, будь она проклята, эмблема АЗЛК на капоте! Ну а где мне представится возможность из серийки сделать конфетку, если судьба забрасывает в Москву? С этим лёгким кошмаром уснул и проснулся лишь от криков проводницы, возвещающей о приближении к Минску и скором закрытии сортиров.

Машку застал нервничающую, одетую и стучащую каблуком в дверях — опаздывала на занятия в БПИ, не хотела ребёнка оставлять одного ни на миг. Пользуясь выходным, с удовольствием повозился с девочкой, быстренько одел, укутал по уши в тёплый конверт и отправился с коляской гулять по скверику у проспекта Рокоссовского, сам даже не позавтракал, в брюхе плескался безвкусный вагонный чай с печеньем. На холоде и на свежую голову обдумывал переезд. Не поздно включить задний ход или хотя бы отсрочить по семейным обстоятельствам, ещё ничто не подписано…

Гуляли час, дома застал Валю. У неё давно уже имеются ключи от квартиры, несмотря на брюзжание тёщи.

— Серёжа! Наконец! Машка подняла волну, что тебя нет и нет, я примчалась, и Мариночки тоже нету. Она не замёрзла?

— Скорее распарилась. Принимай!

Валентина вытащила свёрток из коляски и понесла распаковывать, я разделся, с удовольствием вдыхая запах кофе и жареного бекона. После прогулки дочка поигралась в кроватке и быстро заснула, по опыту — не менее чем на два часа. Пока не начнут резаться очередные зубки, очень спокойный ребёнок.

Принял душ, затем завтракали вдвоём, Валентина ухаживала за мной, расположилась напротив и сама принялась за кофе, намазав хлеб маслицем и джемом. Как-то пошутила при сестре: работаю у вас нянькой за еду, при мне такого не отпускала.

Наверно, оделась и села в свой «москвич» действительно быстро, на ней был довольно заношенный спортивный костюм, наверняка — домашний. Когда приходила к нам, всегда выглядела ухоженной. Единственно, успела накраситься и причесаться, времени было достаточно, пока мы гуляли.

— Валь! Помнишь разговор у МАЗа на пароходе? О моём переезде в Москву. Вчера получил официальное подтверждение.

Она отставила чашку.

— Обещал взять меня с собой… Что-то изменилось?

— Без тебя точно не поеду. Откажусь от перевода. Даже ценой ссоры с министром.

— Потому что не справишься с Мариночкой.

— Нет. Няньку найду, и о переводе Машки в МАДИ я договорился.

Её глаза, тёмно-карие, казалось, потемнели ещё больше.

— Но мы даже не вместе. После того разговора, в трюме, ты не сделал ни единой попытки притронуться ко мне!

— Мало ли… Ждал, что ты, женщина мудрая и опытная, сделаешь следующий шаг. Или проверял себя, правда ли хочу развития.

Упс! Переиграл. Так нельзя. Несу какую-то невыразимую чушь, пытаясь оправдать нерешительность. Слова не помогут, надо действовать. Подкатил момент истины, если его пропустить, могу Валю потерять. И у неё терпение не безгранично. Собственно, в арсенале мужчины в такой ситуации имеется лишь одно-единственное средство. И настоятельно прошу ревнителей советской нравственности не пенять, что его использовал.

Буквально выдернул девушку из-за стола, заставил встать. Смахнул непокорные длинные волосы с лица и впился поцелуем.

Разумеется, мы старались не шуметь, когда её мастерка и трико полетели на пол. Мне, если честно, пришлось очень трудно. Сублимированная за месяцы воздержания энергия буквально распирала тело изнутри. Хотелось орать в голос. Не уверен, что подготовил Валентину как надо, ворвался, взорвался, повторил, чтоб и ей хватило ощущений, у женщин бывает — надо долго…

Не знаю, достаточно ли был искусен в продолжительном повторе, но что обескуражен — точно, когда Валя заплакала. Мы лежали нагие на диване в зале, обнявшись и прижавшись друг к другу, она уткнулась носом мне в шею и беззвучно рыдала.