— Мой августейший папА, наказать ее мы можем и другим способом. Каторга это чрезмерно, нельзя в это гнездо разврата и дикости бросать пусть и преступницу, но все же светлую, тихую девицу. Давай, поставим ее на грязную работу во дворце, а? Брак же с Захаровым будет ей хорошим якорем по жизни. Он хоть и страхолюдина, но всегда ее поправит, и будет любить. С ним она никогда так не ошибется и никогда не рухнет на дно жизни.

Николай после такой умной отповеди дочери был даже не удивлен, а крайне обескуражен. Что откуда берется? Была чудесная крохотулечка, своими глупостями смешила и родителей, и императорский двор. А сейчас как стала мудрствовать, как убеленный сединами тайный советник первых классов! Это из-за того что замуж не выдали, или от того, что уже выросла? В любом случае, хорошо, что рядом князь Долгорукий есть. Пусть ему мозг выедает, а не отцу. И ничего, что он женат на другой. Елена Федоровна слишком скромна и воспитана, чтобы вот так надоедать мужчинам. Амурные шалости пусть берет у нее, а вот всякие женские глупости у дочери.

— Э-э, я понял тебя, Мария, — Николай переглянулся со следователем, — что тут говорилось о возможном взятии на поруки? Я уже не против!

Константин Николаевич уронил карандаш, чтобы потом сразу же поднять его, прикрыв на всякий случай рукой лицо с торжествующей улыбкой. Вековечная борьба детей и родителей сегодня окончилась оглушительной победой первых. Император всея Руси не знает, что делать с собственной дочерью!

Сам он с женщинами никогда не спорил. Или молча выполнял приказы, или, позднее, сам издавал. А спорить, нет. Физиология (с точки зрения XIX века Бог) сделали так, что женщины лучше спорят. Тогда как мужчины эффективнее рубят дрова. И ничего здесь не поделаешь. Объективная реальность. Сиди и молчи, раз не можешь сказать ничего путного.

— А ты чего молчишь? — спросил лукавый устами императора. Только ведь нечистую силу можно и не слышать, по крайней мере, сделать вид, а вот правящего монарха никак не проигнорируешь. Духу не хватит!

— Э-э, ваше императорское величество, любуюсь речью великой княгини. Славную вы дочь вырастили. Не только красивую, но и умную, — сделал глубокомысленный вид попаданец.

Вот так, и вашим и нашим.

Николай Павлович тоже решил, что хватит ходить по голому льду. Так можно не только нос разбить, но и лоб размозжить. Молча показал на входную дверь. Пора!

Вопреки прошлому плану, он вместе с дочерью и князем отправился в допросную комнату, где их, так сказать, ждала Анюта Ковалева, приведенная туда жандармами.

Подходил последний акт Марлезонского балета. Очень интересно! Если, конечно, Константин Николаевич сумеет правильно прокрутить антраша.

Опять он!

Формально намеченный допрос должен проводить светлейший князь Долгорукий по его служебной должности и по официальному званию. Не император же! Для служанки пусть дворянского положения это уж совсем!

Так они решили по пути в допросную комнату. Все вместе. А там император с дочерью посидят в небольшой предшествующей комнате, ничего не видя, но все слыша. Зато и их никто не увидит. А то пойдут слухи сначала по Санкт-Петербургу, потом по всей России, а то и по всему миру. Люди они болтливые и глупые, когда речь идет об августейшем монархе и их семье.

Точнее, заниматься такой кудрявой деятельностью в маленькой комнате во время розыскной работы придумал император Николай I самолично и твердо. Князь Долгорукий благоразумно не возражал — лишь бы не мешали ему. Он вообще был очень относительно мирным и спокойным. Правда, Николай Павлович был настроен по-другому, считая, что князь не только горделив, но и спесив, но да Бог с ним! На каждый роток не накинешь платок, а тем более, если это рот самого императора.

Одна Мария выступала против — категорически и непреклонно, вплоть до ругани, если это не касалось самодержца. Но и она в прямой борьбе с августейшим отцом неминуемо проигрывала и вынуждена была довольно быстро сдаться. Константин Николаевич только незаметно хмыкнул. Непреклонный отец — это не мягкий муж в недалеком будущем, его слезами раскаяния и желаниями ночной похоти не сломаешь.

То есть, не то чтобы не сломаешь. За годы своей жизни Мария Николаевна привыкла быть победительницей над практически любым мужчиной во дворе. Сначала будучи прелестным ребенком, потом с годами красивой девушкой. Придворные особо не сопротивлялись.

Но с грозным отцом было лучше не шутить и шутливо флиртовать, и она скромнехонько шагала за ним. Хотя и с пасмурным видам, мечтая о злобной сцене с премилым, но уж очень тихим князем. Вот она ему и устроит ему картину с царем Грозным во главе после возращения с допроса. И может даже это будет в одной из ее многочисленных комнат в Зимнем дворце. Это она еще не решила, но гроза обязательно будет. Он уже стал моим мужчиной, хоть и без венчания и будет обязан терпеть!

Князь, шедший за ними, сосредоточенно, но мягко посмотрел на размечтавшую великую княгиню. Марию он уже просчитал, впрочем, как и императора. Дело житейское, если вообще, без оргвыводов, то он и согласен. Пусть ругаются, выплескивают эмоции. Даже с ним и на нем. Зато потом можно будет потребовать плюшек. Для него. У каждого ведь по-своему. И конкретно с Марии Николаевне, и даже с императора Николая I (с последнего, конечно, больше просить. Все-таки самодержавный монарх).

Все потом! Сейчас очень важно было переговорить с этой сладенькой вертихвосткой Анютой, которая еще не полностью поняла, но уже чувствовала, в какую она глубокую жизненную яму попала и из которой ей, может быть, и не вылезть вообще. И поэтому она то заигрывает со следователями, то дерзко грубит им.

Честно говоря, он ее тоже не совсем понял. Предложение Бенкендорфа выделить второстепенных подозреваемых в руках младших жандармских следователей, с одной стороны, позволило высокопоставленным жандармам (увы!) самим спокойно работать с главными виновными, но, с другой, — они начали терять нужные нити следования. И Анюта явно оказалась одной из них. А ведь, вопреки мнению шефа жандарма, не такая уж она является второстепенная! Как бы тут чего не случилось!