Спектроскоп пришёл в движение. Его части перемещались, издавая повизгивание и пощёлкивание. То и дело вспыхивали огоньки.

Я ничего не почувствовал. Но было ясно, что мою ауру просматривают примерно так же, как я недавно делал это с товарищем майором. Хотя нет, не совсем так. Машина определяла рисунок энергетической системы, я же погружался в душу объекта гораздо глубже, пробиваясь сквозь ментальные слои.

Прошло минут пять, в течение которых подполковник внимательно наблюдал на данными, которые, судя по всему, появлялись на повёрнутом к нему экране. Мне он виден не был.

Проверяющий в какой-то момент нахмурился, затем поджал губы и принялся что-то подкручивать. Затем его брови поднялись вверх, на лице появилось выражение озадаченности.

— Хм… — проговорил он, оторвавшись от экрана и устремив слегка растерянный взгляд на меня. — Очень любопытно.

— Уже можно говорить? — спросил я.

— А? Да, проверка… закончена.

Подполковник быстро нажал пару кнопок. Из прибора выползла распечатка, на которую мой собеседник уставился с озадаченным выражением на лице.

— Что-то не так? — осторожно спросил я.

— Ну-у… Как сказать… Вообще, вас можно поздравить. Оказывается, инициацию вы уже прошли, — подполковник поднял на меня глаза. — Вы знали?

Я отрицательно покачал головой.

— Откуда? Но это здорово. А что у меня за конфигурация?

— Вот это самое интересное, — помолчав, ответил ментор. — Рисунок, по большей части, соответствует овоидной схеме.

— То есть, я…

— Менталист. Однако есть множество нюансов, которые лично мне встречаются впервые.

— Можно взглянуть?

— Вряд ли картинка что-то вам скажет, — подполковник отложил листок в сторону и накрыл пресс папье. — Для этого нужно быть специалистом, — он снова помолчал. — Пожалуйста, подождите в коридоре. Я должен сообщить о результатах проверки вашему куратору.

— Конечно.

Когда я выходил, кагэбэшник потянулся к стоявшему на столе телефону.

В коридоре стоял кожаный диван, на который я и уселся. Спустя минуту появилась товарищ Соколова. Бросила на меня быстрый взгляд и исчезла за дверью.

Хорошо бы узнать, о чем они будут говорить. Явно подполковник сказал мне не всё, что увидел на спектрограмме. Закрыв глаза, я сосредоточился на том, чтобы подключиться к ауре Соколовой. Сделать это было легко, ибо я только недавно устанавливал с ней связь. Процесс не занял и пяти секунд.

В голове тут же зазвучал голос подполковника:

— … печный меня удивил. Во-первых, он уже инициирован. Когда и как это произошло — интересный вопрос. Во-вторых, его конфигурация явно овоидного типа, что довольно странно, учитывая наследственность.

— Его отец был энергетом, — проговорила девушка.

— В том-то и дело. Как правило, генетика обуславливает рисунок Дара. Даже не припоминаю, чтобы случались подобные сбои. Громов точно родной сын?

— Насколько мне известно, да. Но… возможно, стоит это проверить. Хотя не представляю, как это сделать спустя столько лет…

— Есть и другое объяснение. Случайная мутация.

— Это реально?

— Иногда бывает. Но меня смущает ещё одна вещь. Видите форму узлов? Я с таким впервые сталкиваюсь. И объяснить не могу.

— А что это значит, товарищ подполковник?

— Без понятия. Ваш подопечный явный менталист, но я даже не представляю, какой именно техникой он владеет. Тут словно всего намешано — и телепатия, и эмпатия, и подчинение, и… Да буквально всё!

Повисла пауза. Затем Соколова спросила:

— Есть ещё что-нибудь… что мне стоит знать?

— Есть. Обычно, когда ментор инициирован, можно определить его ранг. Как правило, он невысокий, но… В случае Громова мне не удалось установить его уровень.

— Как такое может быть, товарищ подполковник?

— Не имею представления. Всё размыто. Перед нами просто уникальный экземпляр. Было бы очень интересно с ним поработать.

— Товарищ подполковник, я должна спросить ещё об одном: как вы оцениваете Владлена Громова в качестве потенциального сотрудника нашего ведомства?

— Крайне высоко. Если его способности развить… Мы получим исключительного агента. Но требуется контроль. Нельзя пускать дело на самотёк.

— Значит, рекомендуете академию?