— Да чё ты заливаешь?! Кого ты там мог убить-то?! — визгливо спросила тётка, рыдавшая секунду назад. Судя по всему, плачь был наигранным, раз она так быстро сумела успокоиться.

— А вы у Ильи спросите. Мог я или не мог, — предложил я, указав взглядом на моего вчерашнего знакомца, стоящего в толпе.

Илья потупил взгляд и со стыдом зыркнул на меня.

— Чего молчишь? Я тебе нос сломал, или ты в дверной косяк не вписался? — стальным тоном спросил я.

— Ты сломал, — тихо ответил Илья, но стоявшие рядом услышали, и снова начался гвалт.

Народ активно обсуждал полученную информацию; кто-то предлагал меня повесить, и дело с концом. Другие говорили, что нужно выслушать. Третьи и вовсе были готовы переезжать хоть сейчас, и всё равно, куда.

— Раз уж вы поняли, что я не совсем обычный мальчишка, то предлагаю следующее: вы можете выбрать делегацию, и они поедут со мной в Кунгур. Посмотрят на всё собственными глазами. Пообщаются с людьми, а потом уже и решат, безопасно вам переезжать или нет.

— Ага! Вы в заложники возьмёте наших и чё потом? Воевать с вами?! — послышался пьяненький выкрик.

— Молчи! Вояка засратый! Ты задницу свою с дивана давно поднимал? — раздался возмущённый женский голос.

— Люда, ну чё ты при людях-то, а?! У меня же грыжа! А так бы я… — парировал поддатый.

— Ха! Трепач, — хмыкнул парень, стоящий рядом, и обстановка резко накалилась.

— Ты это про меня,что ли?! — возмутилась пьянь.

— А ну, тихо! — во всё горло заорал Егорыч. — Вместо того, чтобы глотки драть, идите по домам. Я сам с парнем поеду. Посмотрю, что там, да как.

— И я поеду! — выкрикнул из толпы Евсей и встал рядом со мной.

— А мне можно? — робко спросил Максимка.

— Ды кто ж тебя прогонит? Поехали, конечно, — кивнул Евсей.

— Егор Егорыч, пущай Евсей сам едет. Его не жалко. А ты мне крышу справь, — посоветовала бабка, но на неё никто не обратил внимания кроме меня.

— Бабуль, если переберётесь в Кунгур, у вас будет новая отапливаемая квартира. С мебелью, — пообещал я, но доверия, видать, не заслужил.

— Тьфу на тебя. Искуситель. Знаю я вашего брата. Сперва сырком заманите, а потом — хрясь! — она ударила клюкой о землю и добавила. — А потом хребет сломаете.

Фыркнув, она медленно поковыляла на выход с футбольного поля следом за остальным народом. На поле остался только я, Евсей, Егорыч и Максимка.

— Да-а-а… Гостеприимный у вас народец, — присвистнул я.

— Скорее, настрадавшийся, — вздохнул Егорыч, глядя сельчанам вслед.

— Я с вами тоже поеду, — буркнул подошедший к нам Илья.

Физиономия сильно опухла, фингалы под глазами, нос свёрнут на другую сторону, как я и обещал. Странно, что в травмпункте нос не вправили.

— Добро пожаловать на борт, — улыбнулся я и протянул ему руку. Нехотя он пожал мою ладонь. — Если хочешь, то по приезду в Кунгур я попрошу моих лекарей вправить тебе нос. Сейчас-то нос не дышит?

— Не дышит, — буркнул Илья и, посмотрев на меня исподлобья, расплылся в улыбке. — Не думал, что такой доходяга может так сильно бить.

— Сочту это за комплимент, — усмехнулся я. — Но если назовёшь меня доходягой при моих людях…

— Снова сломаешь мне нос? — спросил Илья.

— Вовсе нет. Я просто не успею этого сделать. Мои ребятки сами тебя отоварят, — добродушно пояснил я.

— Понял, принял. За базаром буду следить, — заверил меня Илья.

— Договорились, — кивнул я и посмотрел на Егорыча. — Когда отправляемся?

— Прямо сейчас. Если Зинаида узнает, что я еду в Кунгур, такой вой поднимется… — закатил глаза майор и улыбнулся.

— Хе-хе. Если снова из дома выгонит, можете у меня заночевать. Времянка свободна. Баньку истоплю, попаримся, настоечки бахнем, как в старые-добрые, — сказал Евсей, подмигнув майору.

— А потом вас обоих выпрут из дома, и будете проситься переночевать у меня. Знаем. Плавали, — вздохнул Максик.

— Ой, да ладно тебе. Всего пару раз такое было, — отмахнулся Евсей, и они с майором дружно заржали.

— Как я понимаю, вы специально вытворяете подобное, чтобы получить пару законных выходных вне дома? — спросил я, улыбаясь.

— Можно сказать и так, — кивнул Евсей. — Оно ж, знаешь, как? Бабе сложно понять, что такое мужская дружба. Выпить, поговорить по душам до самого утра, попариться…

— Подраться, — вклинился Максик.

— Да когда такое последний раз-то было? — нахмурился Егорыч.

— Месяц назад вы Тимура отлупили за то, что он попросил вас заткнуться. Вы ж, как полоумные, песни орали в три часа утра, — напомнил Максик и старики, вздохнув, отвели взгляд.