У Харда есть свободный выход на улицу через заднюю дверь. Территорию он охраняет сам. Натасканный на защитку и охрану зверь гораздо эффективнее любой сигнализации. Тем более моего дома нет на картах. Его вообще не существует. Он стоит чуть в отдалении от жилого массива, а до ближайшего поселка несколько километров. Ни души вокруг. Мне нравится мое одиночество, в нем есть своя прелесть.

Поднимаюсь на второй этаж, пес неслышно крадется за мной.

– Хард, место. – Он обиженно опускает голову и плетется обратно.

Наглеет без нагрузки. Завтра надо его погонять как следует, а то совсем распоясается.

Прежде чем уйти к себе, останавливаюсь у гостевой спальни. Хочется пойти проверить, как там Лия, но не решаюсь тревожить ее. Пусть отдыхает.

Устал, как черт, но заснуть не получается. Не идет из головы вся эта история с похищением и ошейником. Кто такое мог сотворить с девочкой? Дите же. Интересно, сколько ей лет? Навскидку не больше восемнадцати. Малышка совсем… Проматываю еще раз все произошедшее, как в замедленной съемке. У меня складывается лишь одна версия, но она мне совсем не нравится.

Ладно, все завтра. Организму нужен отдых. Прикрываю глаза и слышу движение за дверью, набираю в легкие воздуха, чтобы рявкнуть на непослушного пса, но дверь тихо открывается. Застываю и не реагирую. Прислушиваюсь к тихому шороху и, кажется, не дышу. Тишина, но я чувствую присутствие Лии в комнате. Осторожно поворачиваю голову и приоткрываю глаза. Девочка сидит на полу у моей кровати, уткнувшись в колени. Обалдела, что ли?

– Лия, – тихо зову, но она никак не реагирует.

Вот же дурочка… Вскакиваю на ноги и иду к ней. Присаживаюсь на корточки и провожу ладонью по ее волосам. Не дергается. Уснула вроде. Подхватываю на руки, совсем ничего не весит. Пушинка. Чуть сильнее прижимаю к груди и касаюсь губами макушки. Все инстинкты мгновенно обостряются, а внутри проносится ураган незнакомых мне эмоций.

«Что же ты со мной творишь, девочка?!» – рычу про себя и от греха подальше кладу свою ношу на кровать. Укутываю одеялом, а сам ложусь на противоположный край.

Смотрю на растрепавшиеся по подушке волосы и едва не вою от желания прикоснуться. Помешательство какое-то. Тело сходит с ума, требуя близости. За что мне это все? Отворачиваюсь к окну и закрываю глаза, на сон нет и намека. Может, в душ сходить?

«Ты еще поотжимайся», – издевается внутренний голос.

Прислушиваюсь к тишине. Тихое дыхание неожиданно успокаивает, веки тяжелеют. Все-таки засыпаю. Но сны мои далеки от безмятежных. Горячие и страстные, в главной роли все с той же белокурой трусишкой.

Еще не до конца проснувшись, чувствую напряжение во всем теле. Едва уловимый аромат проникает в меня вместе с воздухом, а упругая попка прижимается к паху, генерируя самые откровенные фантазии.

Вау… Вот это запрещенный прием.

Открываю глаза и медленно осмысливаю происходящее. Каким-то образом за ночь я оказался в опасной близости к своему искушению. Обнимаю девочку за талию, а она жмется ко мне, как испуганный котенок. Вот же засада.

Нервно сглатываю и стараюсь не шевелиться. Но кровь все равно приливает в пах, член болезненно пульсирует, упрашивая дать ему свободу. А девчонка так сладко пахнет. Чистотой и свежестью.

«Да пиздец! Я как озабоченный подросток!» – улыбаюсь и осторожно поднимаюсь с кровати, чтобы не разбудить Лию и ухожу в душ.

Прохладные струи беспощадно лупят по коже, но тело не желает расслабляться, а член стоит колом. Требует награду за мучения. Может, Гуле позвонить? Пересечемся вечером, проведем время.

Ага, а Лия будет ждать в соседней комнате, пока ты натрахаешься.

В чем, собственно, проблема?

В том, что я не трахаться я хочу, а Лию. Пиздец!

Нельзя о ней думать. И присваивать тоже нельзя! Это не моя девочка и никогда ей не будет.

Но перед глазами она обнаженная и такая сексуальная. Моя ладонь инстинктивно обхватывает ствол и проводит вверх-вниз. Несколько фрикций, и я с глухим рыком кончаю. Прикрываю глаза и упираюсь лбом в стену. Как пацан, блядь! Дожил почти до сорока лет, чтобы дрочить в ванной.

Шумно выдыхаю и включаю воду теплее. Ну вот, хоть мозг прояснился. Смываю с себя следы «преступления» и выключаю воду. Вытираюсь, повязываю полотенце на бедра и выхожу из ванной.

Картина маслом. Лия забилась к стене, а Хард пытается ее достать. Тянет морду, но лапы на кровать поставить не решается. Больше похож на тюленя, чем на собаку. Вот же засранец.

– Хард, твою мать! – рявкаю я, он мгновенно бросает все и бежит ко мне. – Ты же видишь, девочка тебя боится, – отчитываю строго.

Он нетерпеливо скулит, а я глажу по короткой шерсти. Сгребаю за шкирку и чуть приподнимаю.

– Нельзя, – указываю на Лию. Он уши прижимает и смотрит так виновато. – Давай на место. Я скоро спущусь

Плетется к двери и оглядывается в надежде, что я передумаю.

– Быстро! – срывается с места, словно получил ускорение. Только и слышно топот лап по лестнице.