Ярослава никогда не убиралась, не стирала, не мыла посуду. Это не значит, что она была ленивой, вовсе нет. Она участвовала в поединках, много тренировалась и проходила испытания…

Но всё это, наоборот, только укрепило в ней ощущение, что физический труд не её уровень. Слишком уж глубоко вросла в неё эта идея: если род знатный – до грязи он не опускается.

Первой, кто без лишних слов наклонилась и подняла лопату, была Травинка. Она не понимала всех тех возвышенных чувств и принципов, что бушевали в душе Ярославы. У неё в голове была одна простая установка:

«Я просто делаю всё, что приказывает мой хозяин».

Следом за ней, чуть неуверенно, лопату взяла Айгуль. Хотя и она происходила из аристократии, сейчас её положение было иным: формально – слуга рода, номинально – моя вторая жена.

Хотя этот вопрос, как и прежде, оставался висеть в воздухе: неразрешённый, неудобный, отложенный на потом. К счастью, дел было достаточно, чтобы об этом попросту не думать.

Ярослава, в отличие от них, не сдвинулась с места. Она по-прежнему стояла в стороне с видом, словно кто-то предложил ей нырнуть в грязь с головой. Стеснительная? Возможно. Упрямая? Безусловно. Я нахмурился и, не сдерживая раздражения, сказал:

– Мне плевать. Бери эту чёртову лопату и иди копай.

Она была моей младшей сестрой и, пожалуй, единственным человеком, с кем я мог себе позволить говорить так грубо. Не из злобы или желания унизить, нет. Просто иногда королев нужно спускать с небес на землю. Даже если они, твои родные.

Недовольно поджав губы, с выражением глубочайшей трагедии на лице, она всё же взяла лопату, выбрала ближайший флаг и, как обречённая, подошла к месту.

Тух. Тух…

Послышались глухие удары лопат. Все замолчали, и только звук лезвий, вгрызающихся в землю, слышался на берегу. Рядом росли кучки земли, аккуратно сваливаемые в стороны.

На вид девушки были хрупкими, но внешность обманчива. Каждая из них с лёгкостью могла выдержать бой с закалённым бойцом, а уж ямы выкапывать, не самая большая трудность. Не по скорости и не по мощности, но по выносливости их можно было сравнить с экскаватором.

Если бы, для сравнения, взять обычных крепостных, которых у нас попросту не было, те копали бы такие ямы дня пять или шесть. А эти девушки справятся и за день. Постояв рядом, убедившись, что никто не отлынивает и дело пошло, я сказал:

– Ладно, будьте осторожны. Мне нужно идти.

Я не хотел оставлять Ская одного надолго. Пусть печь и казалась безопасной, но если она вдруг рванёт, то мало никому не покажется. К моему удивлению, все трое хором попросили:

– Останься!

Я приподнял бровь.

– Зачем?

– Чтобы ты смотрел, как мы работаем!

Такой аргумент мне не понравился. Наблюдать за тем, как они копают, – не продуктивно. Я покачал головой, развернулся и ушёл.

Кто же знал, что именно это решение было ошибкой. Потому что стоило мне уйти, случилось нечто страшное…

Я стоял рядом со Скаем. Мы оба смотрели в раскалённую печь. Давал ему указания, а он, сосредоточенно и молча кивая, поправлял изделие с помощью пульта управления.

Всё шло хорошо, довольно слаженно. Мне даже захотелось немного расслабиться. В конце концов, изначальный план был прост: закончить с испытаниями, выйти к семье, провести с ними время, а затем просто отдохнуть.

Особенно мечтал о своей кровати: лечь, почитать захватывающую историю (чтобы отвлечься от надоедливой рутины), заняться полной ерундой, ни о чём не думая.

И, казалось бы: «Звёзды наконец-то сошлись. Надо ловить момент…»

Как же ошибался.

Всё оборвалось в одно мгновение, когда заметил, как в сторону поместья буквально несутся трое. Я сразу понял, кто это. Но когда они подбежали ближе, у меня внутри что-то надломилось.

Айгуль была в крови. Её охотничий костюм разорван, кожа на плече и руке изодрана, будто её пытались снять живьём. Из рассечённой головы тонкой струйкой текла кровь по щеке. Она едва держалась на ногах.

Состояние Ярославы было ещё хуже. На её теле странные, жуткие следы: не то укусы, не то рваные раны, и с обеих сторон на животе и на спине. Словно её на миг надкусила чья-то огромная пасть… и каким-то чудом выплюнула обратно.

Травинка выглядела не лучше. Её зелёная кровь стекала с раздробленной кисти, пара пальцев просто отсутствовала. На доспехах следы от когтей, глубокие, рваные. Меча при ней не было, как и тех лопат, что я им выдал. Пустые руки, потерянный взгляд.

Я застыл, так как внутри всё сжалось. Только одна мысль пронеслась в голове:

«Их вообще можно было оставлять одних?»

Стараясь не поддаваться эмоциям, спросил:

– Что с вами произошло?

Ответила Айгуль, как самая старшая и ответственная. Судя по всему, единственная, кто ещё мог более-менее спокойно говорить: