Я, не задерживаясь, пошёл дальше, ориентируясь по инструкции, полученной от учителя. К счастью, само сельскохозяйственное училище находилось недалеко.

Впрочем, многое зависело от района. Северный был явно побогаче – это было видно невооружённым глазом: красивые дома, чуть более широкие улицы. Обустройство улиц не выглядело таким мрачным.

Само здание училища выглядело красиво с архитектурной точки зрения. Это была уже не тюрьма, а скорее небольшой дворец. Без особых изысков, но с явным превосходством по сравнению со школой в Южном районе.

…

Когда я зашёл в класс, сразу столкнулся с тридцатью парами глаз. За партами сидели ребята: девушки и парни примерно в равном соотношении.

Как мне объяснили, классов для фермеров было довольно много. Учить всех учеников со всей Цитадели вместе не представлялось возможным, поэтому нас разделили на группы для удобства.

«Моя группа – 114».

Причём первая цифра означала курс, а оставшиеся номер группы. Само обучение должно было длиться два года, так что с этими людьми предстояло провести немало времени.

Одноклассники громко разговаривали и смеялись, но когда я вошёл, все внезапно замолчали. Я подумал, что это из-за случая на пробуждении или, может, из-за моей сестры. Но нет.

Оказалось, что учитель ещё не пришёл, и все его ждали. То есть меня приняли за него, а когда поняли, что я просто один из учеников, снова вернулись к разговорам, почти не обращая на меня внимания.

Я осмотрел класс в поисках того, к кому можно было бы подсесть. Как-никак, начало учёбы эта отличная возможность завести знакомства. А хороший нетворкинг никогда не помешает.

Впрочем, я быстро заметил знакомое лицо – Миронова Сергея. Он сидел за одной из парт с угрюмым видом, словно проглотил лимон.

Но, заметив мой взгляд, немного оживился, кивнул и махнул рукой, показывая на свободное место рядом.

– Ты чего опять такой хмурый? – спросил я, хлопнув его по плечу.

– Грусть-тоска меня не отпускает.

Его проблема была понятна как день. Тем более он был не единственный такой. Когда я осмотрел остальных, то заметил, что у многих были такие же лица: потухшие, разочарованные, уставшие.

Было видно, что настроение в классе общее – никто не в восторге. Но, похоже, некоторые уже смирились. Вообще, глядя на них, я представлял, как мы будем стоять у метро и продавать огурцы.

Даже мне стало немного грустно. Видимо, депрессия была заразительной, другого объяснения я не находил, ведь даже сам подумал:

«Не таким я представлял четвёртое испытание...»

Что действительно напрягало, что впереди сидела Мария Белова. Вид у неё был всё тот же: обиженный, с надутыми щеками.

Похоже, она до сих пор не могла простить мне то, что получила профессию Фермера. Хотя, по иронии, именно она сама попросила пробуждаться в одно время.

Мария обернулась, молча посмотрела мне в глаза. Долго и с каким-то упрямым вызовом.

– Чего ты так на меня смотришь? – спросил я вполголоса. – Я же говорил: риск был. И просил не винить меня.

Мария не ответила. Лишь хмыкнула и продолжала смотреть с тем самым выражением лица, в котором смешались упрёк, каприз и капля улыбки.

Как ни странно, настоящей злости в ней не было. Она скорее делала вид, что сердится. Поведение у неё было почти детское, хотя ей всего шестнадцать – она же ещё ребёнок.

Наконец, та фыркнула:

– Хмпф! – и резко отвернулась.

Я усмехнулся.

«Она напоминает мне мою младшую сестру… Такая же вспыльчивая, но милая по-своему.»

Сложно было понять, как долго будет продолжаться её поведение. Но, по крайней мере, было ясно: она просто хотела внимания.

Внезапно дверь открылась. Как и все, я повернулся в её сторону, ожидая увидеть нашего преподавателя.

Но тот, кто вошёл, был на него совсем похож. В дверном проёме стоял настоящий шкаф, а не человек. Зрелый мужчина с мощной, внушительной фигурой.

На первый взгляд показалось, что вошёл закалённый воин. Только вот его кожа была загорелой, без видимых шрамов от сражений.

Густая седая борода придавала ему вид мудреца. Волосы тёмные, лишь местами с проблесками седины.

Он носил простую белую рубашку с закатанными рукавами. Никаких украшений, ничего лишнего. Даже не верилось, что такой человек может быть обычным учителем. И уж точно не тем, кто торгует картошкой у метро.