Естественно, что только непредвзятое отношение к этому главному вопросу откроет путь к пониманию специфики национального характера. Естественно также, что обоснование любой концепции требует монографий. Обоснование предлагаемой здесь концепции изложено в книгах "Начальные этапы древнерусского летописания" (М., 1977), "Откуда есть пошла Русская земля" (Т. 1–2. М., 1986). "Падение Перуна" (М., 1988) и в некоторых других. Принципиальное значение имеют также статьи "Об этнической природе варягов" ("Вопросы истории", 1974, № 11), "Об истоках древнерусского права" ("Советское государство и право", 1985, № 2) и некоторые другие, посвященные более частным (иногда и более общим) проблемам.

Стержень концепции — несомненная разноэтичность славян и руси. И варяги, и русь в первые века нашей эры заселяли южное побережье и некоторые острова Балтики и принадлежали к особой группе индоевропейских племен, условно именуемых в современной немецкой лингвистике "северными иллирийцами". (В начале нашей эры это племена варинов и ругов.) Видимо, после завоевания Юлием Цезарем Галлии и Британии на восток к Балтике ушли некоторые кельтские племена, смешавшиеся с северными иллирийцами. В свою очередь руги с III века отдельными группами переселяются на юг и юго-восток, в результате чего на карте Европы появляется более десятка "Ругий" и "Русий". В большинстве мест они сливаются со славянами (в Прибалтике, в Поднепровье, в Подунавье) и считают себя аристократическим славянским родом, но сохраняют многие бытовые и психологические особенности. Это хорошо просматривается в сопоставлении и противопоставлении полян и других славянских племен в "Повести временных лет".

В отличие от ругов-русов, рано переместившихся к границам Римской империи, варины, хотя и участвовали в событиях на Дунае в V–VІ веках, но в большинстве вернулись к берегам Балтики, где и были ассимилированы славянами. В результате название "варяги" распространяется на все племена балтийских славян между Одером и южной частью Ютландского полуострова. С конца VIII века под натиском франков население с южного берега Балтики начинает переселяться на восток (главным образом морем) в области будущей Северо-западной и Северовосточной Руси. "Русь варяжская" — один из компонентов населения Балтийского побережья. Но для Киевской Руси гораздо большее значение имела Русь Дунайская (Ругиланд), откуда, по летописи, и вышли славяне и русь.

Естественно, что психология любого народа зависит от форм общежития и характера трудовой деятельности. Скажем, психология оседло-земледельческих народов и скотоводов-кочевников существенно различна, причем для изменения сложившихся традиций даже и при изменении форм хозяйствования потребуется много поколений. Так, на острове Рюген (одна из балтийских Русий) до XII века сохранялся культ коня, и это заставляет предполагать, что некогда предки племени входили в состав индоиранских племен, занимавших обширные пространства Степи от Дуная до Урала. (Культ этот характерен и для венедов, причем и в Малой Азии, и в Северной Италии, и в Прибалтике.) Обычно различаются у земледельцев и кочевников и формы общины.

В нашей литературе давно выделены две главные формы общины: кровородственная и территориальная. Чаще всего их рассматривают как последовательные этапы развития от первобытно-общинного строя к государственности. Но это — неточно. Оба эти типа общины всегда сосуществовали во времени (и сейчас существуют). У славян, насколько можно проникнуть в глубь веков, община была территориальной. В свое время О.Н. Трубачев отметил одну существенную деталь: у славяне обычно называют по месту обитания, а у германцев — по имени предка. А это и есть отражение разных типов общины. Далее. В рамках кровородственной общины долго сохраняется большая семья. "Большие дома", в которых жили такие семьи, известны вплоть до средневековья на побережье Балтики и Северного моря, в рамках Черняховской культуры в Причерноморье, в Ладоге, в Подунавье и Приднепровье. А параллельные с ними часто на тех же территориях рассеяны малые полуземлянки площадью в 1020 квадратных метров, где могла разместиться лишь малая семья. В литературе шел спор (в частности, между И.Я. Фрояновым и М.Б. Свердловым) о характере древнерусской семьи: большая или малая, и вроде бы у обеих сторон находятся аргументы. А дело в том, что малая семья характерна для славян (и жилища этого типа прослеживаются со II тысячелетия до н. э.), тогда как у русов долго держалась большая семья.

Еще один признак, различающий кровородственную общину от территориальной — отношение к генеалогии. В кровородственных общинах генеалогии всегда придавалось большое значение. На ранних этапах генеалогия нужна была для предотвращения возможного кровосмешения (родство у индоевропейских народов считалось до седьмого поколения и в этих пределах браки не допускались). С возникновением государств древность рода как бы приравнивается к знатности. Скажем у датчан родословные начинаются чуть ли не с библейского сотворения мира. А у франков они не шли глубже V века. Очевидно, еле-дует различать собственные германские и ассимилированные германцами племена.

Генеалогиям обычно придавали большое значение кочевые племена, а также переселенцы из сравнительно отдаленных мест. Так у "северных иллирийцев" или венедов балтийских постоянно жили предания о переселении их из Малой Азии после падения Трои. И, видимо, за этими преданиями есть определенная историческая реальность. Достаточно сказать, что значительная часть населения Восточной Прибалтики, в особенности у побережья, относится к средиземноморскому антропологическому типу.

У славян длинных генеалогий не было. В лучшем случае они могли бы назвать какого-то отдаленного предка, но последовательная генеалогическая лестница при этом не выстраивалась. И это также следствие территориального характера общины, в рамках которых старейшины не наследуют должности, а избираются.

Византийские авторы VI века отмечают, что славяне и анты "не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим" (Прокопий Кесарийский). Впрочем, упоминаются и славянские князья и вожди. В большинстве имена эти неславянские (они сходны с франкскими той же поры и, видимо, восходят к более ранним кельто-иллирийским). Поскольку славяне, занимая Балканы, ассимилировали многие местные племена (в частности, франкские), какие-то сведения могут относиться к таким новообращенным или просто входящим в славянские и антике союзы племен. С X века появляются летописные данные и об организации управления у восточных славян. Это десятские, пятидесятские, сотские, тысяцкие, "лучшие люди", старейшины. На пиры Владимира в конце X века приглашались представители городского самоуправления, начиная с десятских.