Чёрт!

Контролёр!

Этот был из тех подлых, которые ходят без формы и маскируются под обычных пассажиров. Его физиономию украшали усы того фасона, какой бывает только у людей, которые имеют самую чуточку власти и используют её для того, чтобы посильнее нагадить всем остальным.

Для меня это была двойная засада. Если я попадусь, мне впаяют огромный штраф. И вдобавок всё произойдёт на глазах у Сары и надо мной станет ржать и глумиться полный автобус очумелых школьников. Действовать надо было быстро.

Для начала контролёр двинулся в переднюю часть салона и оказался ко мне спиной. Сара как ни в чём не бывало смотрела в окно, покачивая головой в такт музыке.

Я был не единственным, кто решил избежать встречи с усатым нацистом. Одновременно со мной вскочили и ломанулись к лестнице ещё человек пять-шесть. Я добрался до неё первым, и ровно в этот момент контролёр обернулся и закричал:

— Эй, стоять!

Но мы уже с грохотом скатывались вниз. Автобус как раз остановился, и в него садилась пожилая женщина. Я не стал рисковать и вместо того, чтобы выйти в средние двери, в которые полагается выходить на остановках, пробежал к передней. Там меня было некому перехватить. В результате только я и успел выскочить из автобуса, прежде чем двери закрылись и он поехал дальше.

Видела меня Сара или нет? Подумав об этом, я покраснел как помидор.

Теперь, наверно, правильнее всего было сесть на обратный автобус и навсегда забыть об этой дурацкой затее. Но я не отвечал за себя. В смысле, думающая часть меня отключилась и всем распоряжалась та часть, которая была влюблена в Сару Станхоуп. Позволить этой части распоряжаться было так же глупо, как, например, позволить Кенни решать, что купить к чаю.

До её дома вряд ли было далеко — до выезда из городка оставалось уже всего ничего, — поэтому я побежал за автобусом. Два перекрёстка со светофорами, потом поворот. Движение было довольно плотным, так что я без труда держался у него на хвосте.

Автобус трижды тормозил на остановках. Я тоже останавливался и, еле переводя дух, молил небеса, чтобы она наконец сошла. И тогда я точно подойду к ней и заведу разговор. Я даже заново придумал, с чего его начать. Скажу, что заметил, как она уронила один фунт, я подобрал его и погнался за автобусом, чтобы отдать ей. Дыр в моём плане было больше, чем в отцовских носках, но, как я уже сказал, думающая часть меня отключилась.

В конце концов я увидел, как на четвёртой остановке её куртка выходит из автобуса. Разумеется, с нею внутри.

Как теперь поступить? Заговорить с ней прямо сейчас я не мог. Я отчаянно запыхался и обдал бы её горячим воздухом не хуже сушилки для рук в общественном туалете.

Поэтому я решил немного пройти за ней следом, чтобы отдышаться. У неё в ушах по-прежнему играла музыка, заглушая звуки внешнего мира. На ходу она помахивала сумкой, и это получалось у неё очень… красиво.

Да, красиво.

Я был готов целый день смотреть, как она помахивает своей сумкой в каком-то волшебном ритме. В ритме свинга. Очень красивого свинга.

Наконец мне удалось выровнять дыхание. Она шла метрах в двадцати впереди. Пора. Надо догнать её прямо сейчас. Вот и фунт стерлингов у меня наготове.

Я посмотрел на монету.

Ну и как я притворюсь, будто из-за такой ерунды всю дорогу за ней гнался? Не говорить же, в самом деле, что я бежал за её автобусом, как собака за почтовым фургоном.

Я положил фунт обратно в карман.

Нет, лучше я скажу: «Сара, может, зайдём куда-нибудь, съедим по бургеру?» Хотя, скорее всего, бургеры она не ест. Ну, тогда «по пицце»? Нет, пицца тоже не то. А что вообще едят девчонки? Уж точно не то, к чему принято подавать картошку фри. Наверное, жаворонков. И лебедей. Нет, только не лебедей. Съесть лебедя — это всё равно что съесть дельфина. Ни в коем случае нельзя заставлять её есть лебедей и дельфинов. Тогда остаётся кофе. Это самое надёжное.

Я поднял глаза. Она исчезла. Растаяла в воздухе, как ангел. Хотя стоп, разве ангелы тают в воздухе? Я их точно не путаю с феями? Вот чаще ходил бы в церковь, больше бы знал про ангелов. Но про фей я в церкви вряд ли бы узнал много нового. Не уверен даже, что они вообще упоминаются в Библии. С другой стороны, рождественскую ёлку ими украшают. Или всё-таки не ими, а ангелами?

Я встряхнул головой. Так и сбрендить недолго. Сара, конечно, ни в каком воздухе не растаяла, а просто вошла в один из выстроившихся вдоль улицы домов.

Дома эти были вполне обычные. Больше, чем в нашем районе, но далеко не роскошные. Я испытал что-то вроде разочарования. И не то чтобы я думал, что она живёт во дворце. Или в волшебном замке. Но мне казалось, что её дом должен был сильнее походить на рисунок из старинной книги.

Я двинулся по улице, рассматривая дома и гадая, в каком она скрылась. Думаю, что выглядел я при этом довольно подозрительно. И не только потому, что пялился на дома, а ещё из-за того, что, не желая привлекать к себе лишнего внимания, перемещался перебежками между фонарными столбами, как какой-нибудь горе-шпион или секретный агент.