Ники никому не рассказывает о Саре Станхоуп, даже брату Кенни. Да и как передать словами чувства, что закипают внутри при виде этой умной, решительной и красивой девочки? Как объяснить, почему ты бежишь несколько кварталов под дождём за автобусом, на котором она уехала? Вот только Сара суперпопулярна, живёт в престижном районе города, а её старший брат — твой главный обидчик.
Ники сам не свой из-за всего этого и совершает поступок, который может разрушить его будущее, а шансы на то, чтобы всё поправить, так же ничтожны, как шансы на жизнь у грача в агонии, найденного братьями в поле за старой церковью.
«Грач» — третья повесть цикла о братьях Ники и Кенни («Барсук», «Щука», «Грач», «Жаворонок») английского автора Энтони Макгоуэна. За заключительную повесть цикла «Жаворонок» в 2020 году писатель был удостоен Медали Карнеги, старейшей и престижнейшей британской награды в детской литературе.
Сердечно благодарим издательство Barrington Stoke Ltd (Эдинбург, Великобритания) за возможность издать эту книгу.
Филу Эрлу — другу и вдохновителю
1
День выпал непростой. Подмёрзшие поля поблёскивали инеем, радуя его чёрный глаз. Но иней означал, что теперь, чтобы добраться до личинок и червяков, придётся потрудиться — сначала раздолбить клювом и расковырять когтями мёрзлую корку.
Но его всё равно переполняла радость.
Он радовался тому, что вокруг — родная стая, шумное сборище грачей и галок, его братьев, сестёр и друзей.
Радовался, что ему открыты все эти поля и леса, всё это бескрайнее небо.
Радовался молодости и тому, что за пол года, прошедших с того дня, как он, расправив чёрные крылья, впервые выпорхнул из родного гнезда, ему почти не бывало ни больно, ни голодно.
Галдя и каркая, грачи с галками выписывали круги над пашней. Начинало темнеть; ещё немного, и они, сбившись в растрёпанное облако, полетят устраиваться на ночлег.
Днём грачи и галки поигрались с ястребом-перепелятником. Дружной оравой они загнали его в заросли ив и молодых дубков и долго не выпускали, обсмеивая пронзительными глумливыми голосами. Самец ястреба-перепелятника был мельче грачей, приблизительно одного размера с галками. Крылья и спинка у него были тёмно-дымчатые, на расчерченной чёрными полосками кремовой грудке сияла оранжевая, цвета осеннего заката, подпалина.
Каким бы он ни был красавцем, стая его ненавидела и не давала носа высунуть из зарослей. Но скоро игра птицам наскучила, и они вернулись к привычному занятию — бесконечным поискам пропитания.
Как ни странно, какое-то время спустя перепелятник показался снова. Он уселся на голой вершине ясеня и сверху наблюдал за стаей, которая теперь не обращала на него внимания.
Тем временем по полю скользнула неясная грозная тень. Но молодой грач её не заметил. Просто, ковыряясь в земле, вдруг почувствовал, что стая готова сняться и улететь.
На сей раз обошлось без обычной ленивой неразберихи, когда вожаки давно уже взлетели, а самые нерасторопные птицы продолжают выискивать червяков. Птиц словно встряхнуло мощным электрическим разрядом. Поднялся пронзительный перепуганный гвалт.
Подхваченный общим страхом, грач расправил крылья и взмыл в воздух. Один взмах, второй… Земля была в трёх метрах внизу, спасительные кроны деревьев — в нескольких секундах лёта.
Но тут на него обрушился невообразимой силы удар. Грачу показалось, что у него плавятся кости, а плоть обращается в пар. Сквозь эту тупую всесокрушающую боль его раскалёнными иглами пронзала другая, ещё более острая.
Сбитый в полёте, грач грудью и клювом врезался в мёрзлую землю.
Один за другим последовали ещё два мучительно болезненных удара. И он понял, что попался. Что пережил великое превращение — из охотника в добычу, из пожирателя в пищу. Он чувствовал, как когти всё глубже вонзаются ему в спину, как крючковатый клюв терзает его плоть, как по кусочку выклёвывает мясо — его, грача, собственное мясо.
Но грачи так просто не сдаются. Он отчаянно бил крыльями, пытаясь стряхнуть с себя хищника. Выворачивал шею, чтобы исхитриться и ударить его своим мощным клювом, но попадал в пустоту.
Зато успел рассмотреть, что его закогтил не весело раскрашенный самец перепелятника, а бледнобурая самка. Она была заметно больше и сильнее самца и охотилась на голубей и сорок, а не зябликов и скворцов, как самец. Но на грачей и она нападала редко.
Но вот сейчас напала и отпускать добычу не собиралась.
Ещё один удар крючковатым клювом — как мазок тонкой кистью по холсту, на котором она вырисовывала смерть.
Грач так неистово бился и вырывался, что самка ястреба на секунду выпустила его, чтобы ухватить поудобнее, чтобы вонзить свои смертоносные когти в место помягче — в шею у самого черепа, чтобы оттуда достать ими до мозга, или в узкий промежуток между рёбрами, поближе к бешено бьющемуся сердцу.
Этого короткого мига хватило грачу, чтобы извернуться и оказаться лицом к лицу с хищницей. Теперь ему стало видно, куда ударить. Но его клюв только скользнул по перьям пониже её горла.
Она же вонзила когти обеих лап глубоко ему в грудь и шатром раскинула над ним крылья, словно хотела скрыть от посторонних глаз его страшный конец. Потому что да, она сейчас станет есть его живьём. А он будет смотреть, как она рвёт короткие пёрышки у него из груди, как выдирает полоски тёмного мяса и, запрокинув голову, глотает…