В большой зале богатого боярского дома за круглым столом сидели пять человек. Каждый из них мог похвастаться своей высокородностью. Как минимум трое являлись потомками великокняжьего дома Рюриковичей. Во главе стола хозяин дома, князь Алексей Алексеевич Лыков-Оболенский. Царёв стольник.

Слева князь Александр Андреевич Барятинский, царский воевода. По другую сторону князь Михаил Юрьевич Долгоруков, бывший стольник, ныне находящийся в опале.

Напротив хозяина сидит боярин Фёдор Алексеевич Батурлин, дьяк Посольского приказа. Рядом с ним боярин Тихон Никитич Стрешнев, царёв стольник и дьяк Разрядного приказа.

Сегодняшняя встреча отнюдь не напоминает дружеское застолье, скорее поминки. Каждый успел высказаться и в помещении повисла зловещая тишина.

— А ну пошла отсель, — эта служанка высунулась, чтобы сменить блюда на столе. Но хозяину явно не до еды.

— Тихон Никитич, и когда он собирается остановить работу приказов? — князь Лыков-Оболенский поднял голову и вперил глаза в сидящего напротив.

— Думаю, к концу месяца.

— Да, Думу царь не собирал с начала февраля. Никак мы не нужны ему стали? Всё на Запад смотрит, вон сколько иноземцев по Кремлю ходит, их-то царь привечает. А на исконных бояр даже не смотрит. И патриарх ему в рот заглядывает. Нет, надо что-то делать, — это высказался князь Барятинский.

— А ты что скажешь, Михаил Юрьевич?

— А я что? Как моего дядюшку свели на плаху, так весь наш род попал в опалу. Кого отправили в ссылку, а меня так заперли в имении и не дозволяют появляться в Москве. Сюда как тать крался, тьфу, до чего дошли.

Теперь, когда сидящие за столом пришли к согласию, настроение у всех поднялось. Пришла пора действовать.

— Нет, тут тоньше надо бы, — Батурлин предостерегающе поднял указательный палец, — у Ивана сильная охрана. Он даже по Кремлю ходит в окружении нескольких тяжеловооруженных охранников. Стрелой взять, тоже нет гарантии, что решим вопрос. Здесь лучше без лишнего шума. Есть у меня нужный человечек на примете.

Долгое время я скрывал от общественности свои конкретные планы. С руководством приказов не раз встречались и обсуждали намечающиеся перемены. Но без конкретики. Зато нам удалось определиться, кого можно оставить во главе коллегий, как теперь будут называться приказы. А кто явно собирается саботировать работу. Заодно отсеем лишний балласт. Сейчас как? Доходы чиновников состоят из казённого жалования и кормления от частных дел. Подношения зачастую превышали жалования в разы и являлись дозволенной формой поощрения труда. Когда братец пытался выплачивать жалование своим служащим медью, те резко увеличили поборы. Началась чиновничья вакханалия и лихоимство. Я же собираюсь, наоборот, установить фиксированное жалование, при чём значительно выше существующего. Но и за взятки собираюсь наказывать. За прошедшее время моя команда окончательно сформировала штаты новых министерств — коллегий. Думу пока не решаюсь трогать. Я хорошенько подрубил основу старой аристократии, выведя стрелецкие полки за Урал и проведя огромную работу среди провинциальных дворян. Я сажал их на землю, выделяя небольшие участки земли. Таким образом ускорял формирование помещичьей прослойки. То есть я привязывал к себе дворян, делая их землевладельцами. Крестьяне остались закрепощёнными только отчасти. У нас появились вольные крестьяне, которые составляют хоть и незначительный, но всё-таки рынок рабочей силы для зарождающейся промышленности.

Но по-прежнему я опасался взрыва, организованного боярами. И если в Москве и моих вотчинных городах я держу ситуацию под контролем. То в других уездах мои наместники встречаются с пассивным саботажем, порой переходящим в открытое противостояние. И даже вмешательство Тайного приказа не всегда помогает.

— Вот зараза, — одевая кафтан я укололся обо что-то острое. Аня находилась рядом и помогла мне избавиться от иголки, непонятно каким-то образом оказавшейся в подкладе моей одежды. Я тут же забыл об этом, меня ждали в Патриарших палатах. Но через неделю меня неожиданно попросил задержаться мой духовник отец Евстафий. Святому отцу лет пятьдесят. Ранее он служил при епископе Ярославском Геронтии в чине протодиакона. Как-то так сложилось, что у меня с ним завязались вполне тёплые отношения. И когда я перебрался в Москву, то уговорил Патриарха Иоасафа перевести отца Евстафия поближе ко мне. Сам патриарх рукоположил его в иереи и теперь отец Евстафий является моим духовником.

Так вот он как-то загадочно начал доставать передо мной из мешочка различный мусор.

— Отче, с Вами всё в порядке? — а дальше начался цирк. Оказывается, моя благоверная понаслушалась всяких баек про сглаз и порчу, и задалась целью проверить мою спальню. И вот передо мной выложена на стол вся эта муть. Мешочек с землёй, птичьи перья и косточки. Ну, в общем подобный мусор всегда можно найти в углах, где плохо убираются.

А вот когда к моему духовнику присоединился Ртищев, я заволновался.

— Иван Михайлович, когда царица подняла шум, я тоже был уверен, что это всё чепуха. Но, в вашей одежде мы нашли ещё булавки. При чём спрятаны так хитро, что обнаружить непросто. Теперь, мешочек с землёй нашли в перине. Косточки среди вещей. А маленькая тряпичная фигурка среди книг нашлась под комодом. Тогда-то я и обратился к отцу Евстафию.

Мой духовник выглядит обеспокоенно, — ну и что? Вы хотите сказать, что кто-то хочет навести на меня порчу?

— Зря Иван Михайлович Вы так беспечны. По отдельности это выглядит пустячком. А вот всё вместе прямо кричит о колдовстве. Я вынужден доложить патриарху. Это уже дело церкви.

А вот это интересный поворот. Для меня вся эта фигня из серии бабских историй. Хиромантия вместе с гаданием на потрохах чёрного петуха. Но священник прямо вцепился в это, как клещ в задницу.

— Петя, как думаешь, мне уже начинать тревожиться?

Я пригласил Аксакова и рассказал о сегодняшнем разговоре.

— Не знаю, я в эти ведовские штуки не верю. А вот к твоей кухне присмотреться надо бы попристальнее.

Хм, я тоже подумал, что косточками меня не испугаешь. А вот травануть даже царя можно легко.