Мы выбрали для начала войны весенний период. Как и Петр, я решил атаковать в первую очередь сильнейшую крепость Нарву (русский вариант Ругодив). Но мы решили не афишировать свои намерения и когда только закончилась осенняя распутица, войска отправились на манёвры. Ещё раньше в этот город скрытно пробрались люди из Тайной канцелярии. Их задача, добыча достоверных сведений.

Нарву построили в 13 веке датчане, а Иван III для борьбы с Ливонией построил напротив русскую крепость Ивангород и захватил Нарву. Потом город переходил из рук в руки, за него бились шведы и русские. Мне важно захватить крепость, чтобы её гарнизон не угрожал тылам нашей армии.

Скоропостижная смерть патриарха Иоасафа заставила меня изменить ближайшие планы. Несколько дней длились панихиды и литургии по усопшему, затем последовало отпевание. Погребение состоялось в Успенском соборе Кремля. Разумеется, я озаботился вопросом, насколько естественной стала смерть моего ближайшего сподвижника. Быстрое следствие показало, что умер тот от банальной пневмонии. К сожалению, к моим врачам патриарх не обращался, и я был вынужден смириться с его потерей.

К этому факту я отношусь двояко. С одной стороны, Иоасаф сумел с моей помощью провести так необходимые нам церковные реформы. Он сумел удержать русский народ от раскола и не допустил перекосов в богослужении в пользу греческих традиций. Русская церковь теперь абсолютно автономна от константинопольского патриархата и приспособилась под нужды именно русского народа.

С другой стороны меня не устраивает тот факт, что патриарх практически является ровней монарху и влияет напрямую на управление государством. Это мы с Иоасафом смогли разумно разделить полномочия, к радости обоих. А вот мои наследники обязательно столкнутся с проблемой этакого двоевластия. Поэтому смерть патриарха позволяет провести задуманные изменения.

Из исторического опыта тот же английский монарх Генрих VIII решительно отфутболил папу римского с его полномочиями и сам встал во главе англиканской церкви. Пётр I, воспользовавшись смертью патриарха Андриана, тоже отменил патриаршество и создал Священный Синод, сразу подмяв его под себя. Пётр Алексеевич фактически стал во главе Русской православной церкви, хотя официально духовного сана не имел. Но был объявлен «верховным защитником и покровителем» церкви.

Но и отменять институт патриаршества я пока не хочу. Меня устроит изменение статус-кво, при котором патриарх не сможет вмешиваться в политические процессы, ограничившись духовной сферой. А подобное желательно одобрить на архиерейском Соборе. Собрание православных епископов должно подтвердить изменения. Можно, кончено, поступить по-своему как Пётр Алексеевич. Хрясь, со всей молодецкой силой мордой о стол, и ваши не пляшут.

Всё-таки архиерейский Собор рассматривает вопросы богопознания и богопочитания, а не государственного устройства. Но я заинтересован в консенсусе с церковными иерархами. Они должны навечно стать верными помощниками российских монархов, ведя за собой паству в нужном направлении.

В результате поиска мне удалось определиться с новым патриархом. На Большом архиерейском Соборе был утверждён и позже принял первосвятительский сан новый патриарх Тихон. Митрополит Рязанский показался мне лучшей кандидатурой. Он понимает, что не следует церкви влезать в дела светские. И его роль при государе определена изменениями на том же Соборе. Роль патриарха на Руси регламентировалась несколькими документами. Это Уложенная грамота от 1589 года, Соборные грамоты от 1590 и 1595 годов, а также Уложением о патриаршестве. А сейчас православные епископы подтвердили новое Уложение о патриаршестве. Процесс шёл сложно. Мне пришлось подкупать, угрожать и даже шантажировать отдельных невменяемых личностей. Но у меня вроде получилось.

А за эту лояльность я сохраняю монастырям и храмам их земли и льготы в налогообложении. Но церковь обязана активнее заниматься просвещением молодёжи. Им надлежит при каждой церкви создать школы для детей, в которых те смогут получить как богословские знания, так и общеобразовательные.

Порой мне кажется, что я похож на снежный ком, который катится с горы. По мере движения я обрастаю массой и влиянием, но при этом порой лишаюсь возможности быстро изменить курс. Как монарх огромной страны я имею массу ограничений в своих действиях. Чаще всего наложенных самим собой на свои же поступки. В своё время я буквально проштудировал трактат Никколо Макиавелли «Государь». В нём есть сомнительные и циничные утверждения, но в целом это уникальный труд. Я переработал многие его пункты и успешно их использую. Мои спецслужбы регулярно вычисляют тех моих подданных, кто обладает чрезмерными политическими амбициями. То есть нужно защищать и приближать слабых лидеров и уничтожать потенциальных конкурентов.Болезнь легче вылечить в начале процесса. Классика.

Залог успеха в отношениях с поданными — гармоничное сочетание щедрости и скупости, политика кнута и пряника. Причём наказывать нужно сразу и желательно чужими руками. А награждать из своих рук, старательно растягивая удовольствие.

Но мой прагматизм дал сбой, когда моя Маша напросилась ко мне на приём. Ну, скажем так, на неофициальный приём. Просто отловила меня в проходе, когда я торопился на Госсовет. Погладила мою щёку, как только она умеет и прошептала на ухо, что желает со мною переговорить, с глаз не глаз. Договорились встретится после ужина.

И вот сейчас в моём кабинете, который является самой уютной для меня комнатой во всём дворце, мы сидим напротив друг друга и по лицу собеседницы я понимаю, что разговор состоится не из лёгких.

— Ваня, я хочу замуж, — пытаюсь уловить в лице любимой хоть намёк на улыбку. Хоть лучик нежности в глазах. Но девушка необычайно серьёзна.

— И за кого, если не секрет? — моя жалкая попытка всё-таки перевести разговор в другую тональность не удалась.

— Григорий Ларионович Лопухин сделал мне предложение. Или скорее он спросил у меня, возможно ли обратится к тебе с таким вопросом.