— Зато ты явно мастер по оставлению «приятных воспоминаний», — ехидно улыбнулся я, но в ответ Элинализ лишь закатила глаза с таким выражением, будто это было не самое остроумное замечание. Я продолжил, не теряя уверенности, но в голосе послышалась лёгкая ирония. — Лучше не себя продавай, а объясни, почему Гислен «не будет».

Элинализ хмыкнула, её взгляд стал более острым, а её голос, казалось, изменился — она начала говорить как хитрая лиса, готовая обмануть.

— Вот так просто взять и рассказать? Ну уж нет. Чтобы узнать такие детали одной лишь дружеской связи маловато будет.

— Хах, и чего ты хочешь? — ответил я, почувствовав, как меня начинает забирать азарт. — Хотя догадаться нетрудно…

— Да, направление мыслей верное, — подтвердила она с хитрой улыбкой. — Но сейчас я вполне серьёзна. Эрик, если во время нашего совместного путешествия этот вопрос всё же встанет более остро, я хотела бы попросить, чтобы ты не пользовался услугами борделя, а попросил меня о… дружеской поддержке. Для тебя такой опыт будет первым, — сказала она, краем глаза заметив, как её левое ухо чуть дёрнулось, предвестие её искреннего интереса к этому предложению. — И бордель не будет лучшим местом для такого дела. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. А насчёт себя я уверена более чем, и смогу помочь правильно и без последствий.

От её прямоты и тона мне стало как-то не по себе, но в этих словах была определённая логика, которой трудно было противоречить. С одной стороны, её поведение казалось неуместным и отвратительным, особенно на фоне воспоминаний о доме и том, что «мама» и «папа» обычно делали по ночам. Но с другой стороны, время от времени, я ловил себя на мысли, что на месте того самого случайного мужика, которого потаскуха уводит за собой и возвращает с туповатой довольной улыбкой, было бы не так уж и плохо. Не было критической необходимости в этом, я мог бы и без этого обойтись, но почему бы и не попробовать?..

— Кхм, с Гислен у нас довольно близкие отношения, — начал я, намеренно меняя акцент своих мыслей, стараясь не показывать смущения. Я хотел отвлечь её от предложения. — Думаю, если ситуация встанет остро, она не откажет в помощи.

Элинализ посмотрела на меня с такой настороженностью, словно я только что рассказал ей совершенно невообразимую теорию.

— Она уже дважды тебе отказала, а ты крайне неумело пытаешься получить информацию, почему так произошло, не давая мне ничего взамен. Не хорошо, Эрик. Не хорошо.

Её взгляд становился всё более оценочным, как будто я что-то упустил. Она явно не собиралась отступать, и я, почувствовав, что соглашение с её предложением — это лучший способ оставить разговор в нормальных рамках, кивнул. Сначала я сомневался, но понял: в конце концов, я ничего не теряю и ничем себя не обязываю. Спать я с ней не буду, если, конечно, дело не будет касаться именно жизни и смерти, но она себя до такого состояния не доводит.

— Ладно, я согласен на твои условия, похотливая шантажистка, — сказал я с лёгкой ухмылкой, видя, как на её лице расползается довольная улыбка. — Но не думай, что всё будет так просто. В отличие от некоторых, острой нужды в этом у меня ещё не было.

— Значит, всё ещё впереди! — засмеялась она, подмигивая. — А что касается Гислен, тут всё довольно просто и… непросто одновременно. Мы хоть и похожи, но не забывай, что всё же принадлежим разным расам, у которых есть свои особенности и традиции. Гислен, как нетрудно заметить, — улыбнулась она. — Зверолюдка. А у них, помимо сезона спаривания, есть, как у животных, — она сделала паузу, чтобы насладиться эффектом от своих слов. — Есть особенность, складывающаяся из инстинктов и традиций. Чтобы условный самец овладел самкой, тот должен доказать свою силу и решимость, победив в бою и, грубо говоря, подчиняя проигравшую самку, которая принимает своё положение и становится… его самкой. Грубые и варварские отношения, но… — Элинализ облизала губы, словно наслаждаясь словами. — Своя «романтика» в этом, безусловно, есть. А если же, допустим, самка позволяет не одолевшему её самцу сблизиться с ней, то это мало того, что её собственную гордость опускает ниже некуда, так и сами отношения не воспринимаются как нечто особенное и близкое. Ну, типа сильная альфа-самка даёт слабому самцу из жалости или собственной необходимости. Такая связь, как правило, не приводит ни к чему хорошему и считается… Ну, тем, чем я обычно занимаюсь. Теперь понятно, почему Гислен не будет помогать тебе с напряжением?

И правда, теперь стало всё яснее, особенно когда я вспомнил, как Гислен не только тренирует меня, но и заставляет вновь учиться ощущать каждый момент, каждое движение. Всё это связано с её борьбой за доминирование, с тем, что она постоянно хочет проверить мои силы.

— Будет, — уверенно ответил я, улыбаясь. — Нужно её просто победить.

— Пф. В лучшей своей форме с полной памятью и опытом ты едва ли мог с ней посоперничать на равных, а уж сейчас…

Я поднял ладонь, останавливая её.

— А уж сейчас не нужно мою мораль опускать. Манипуляция тут не пройдёт. Всё получится, я чувствую это, — ответ был твёрдым, но с внутренним сомнением, которое я старался скрыть.

— Ха, уверенности тебе не занимать, но ты просто ещё не видел Гислен, когда та сражается во всю силу, сражаясь чтобы победить. Ну, точнее, ты видел, но сейчас не помнишь об этом. Зрелище невероятное. Столько жестокости, столько силы, ух! — Элинализ чуть вздохнула, словно мысленно погружаясь в свои воспоминания о тех поединках.