— Хах, понял тебя, — коротко усмехнувшись, ответил я, понимая её намёк и стараясь тем самым разрядить обстановку.

Получив мой ответ, Гислен наконец решительно двинулась к выходу, и через несколько мгновений дверь за ней закрылась. По её быстрым, чуть громким шагам было ясно, что она не собирается откладывать дело, хотя эта миссия её явно не радовала.

Теперь мы с Элинализ остались одни, и в комнате снова воцарилась напряжённая тишина. Эльфийка всё так же сидела на краю кровати, придерживая простыню на груди, но сейчас её взгляд был направлен строго на меня. В её лице читалось едва уловимое волнение, хотя, казалось, она всеми силами старалась его скрыть. Её взгляд, в котором мелькали разные эмоции, выдавал её больше, чем она, вероятно, ожидала. Она смотрела на меня с лёгким напряжением, будто на мгновение усомнившись, какие впечатления я унесу с собой после этого дня.

— Ты выглядишь слишком напряжённой, — заметил я, нарушая молчание. — Ляг, отдохни. После… темницы и водных игр с Гислен ты должно быть сильно устала.

— Хах, спасибо за заботу. Жаль только, что в твоих глазах я до сих пор «эльфийская потаскуха». Эх… — с лёгкой усмешкой выдохнула Элинализ, заваливаясь на бок, но взгляда с меня не убирая.

Я тоже не отвёл взгляд и, решив, что лучше сразу прояснить этот вопрос, откинулся на стену, не спеша и не давая ей уклониться от разговора:

— Почему для тебя так важно, как я к тебе отношусь? — прямо спросил я, желая понять её логику поведения. — Я не совсем понимаю. Гислен говорила, что после роспуска группы мы практически не виделись и не общались. Были товарищами, пока была группа, а после разошлись по разным сторонам.

Элинализ ненадолго задумалась, и её взгляд смягчился, словно воспоминания на миг принесли ей покой.

— У нас с тобой действительно были хорошие отношения, — спокойно сказала она, но в её голосе звучала лёгкая грусть, свойственная воспоминаниям о чем-то дорогом. — Я говорю это искренне, без прикрас. И потеря памяти… для меня это очень близкая тема, как ты можешь понять. Уж что-что, но я не хотела, чтобы кто-то близкий проходил через это, особенно так, как сейчас ты. Не понаслышке знаю, что иногда частичная потеря даже страшнее полной — когда всплывают обрывки памяти и эмоций, и ты чувствуешь, что что-то важное ускользает, но не можешь понять, что именно и почему это происходит. И мне больно осознавать, что ты потерял память о времени, проведённом в Клыках, и увидел меня, можно сказать, «впервые» в том свете, которым я сама не горжусь, хотя и не стыжусь, как когда-то. У нас с тобой столько разных и ярких моментов было — и во время миссий, и после них… А сейчас мы, по сути, снова знакомимся, верно?

— Ну, в целом это так, — подтвердил я.

— Эрик, пойми, я очень не хочу, чтобы в твоей нынешней памяти остался образ какой-то неадекватной шлюхи, которая лезет на всё, что движется и за которую нужно платить огромные суммы, чтобы вызволить из темниц, где та продолжает своё порочное дело… Да, такое порой случается, как ты мог видеть, — с лёгкой усмешкой признала она. — Но это не всё, чем я являюсь.

Она немного помолчала, словно подбирая слова.

— Что касается роспуска группы… Да, мы могли не видеться долго, но связь, что возникла между нами в дни расцвета Клыков, осталась тёплой и доверительной, даже спустя годы. После распада далеко не со всеми получилось сохранить такие отношения, и это многое значит, — сказала Элинализ, слегка прищурившись, словно погружаясь в воспоминания. — Мы ведь и сейчас иногда встречаемся в Милишионе, хоть и случайно. Я даже иногда хожу с вами на задания — чтобы размяться и просто встретиться. Та же Гислен хоть сейчас и рычит на меня, но в обычный день не против поболтать со мной в таверне. Но знаешь, далеко не все готовы на такие отношения. Секс — это легко, и мне он тоже подходит, тут я не стану лукавить, но всё остальное… для многих это слишком сложно и кажется лишним. Взять того же Пола — он яркий тому пример. Роспуск Клыков, конечно, был не самым радостным событием, — усмехнулась она. — Но зато больше не приходилось сталкиваться с Грейратом. Это, честно говоря, до сих пор греет мою порочную душу.

Она сделала паузу, и на её лице мелькнуло выражение какой-то лёгкости, словно, рассказывая всё это, она сбросила груз.

Я кивнул, погружаясь в её слова, словно открывая её заново, с другой, глубже скрытой стороны. Действительно, образ, увиденный в темнице, начал меркнуть на фоне её рассказа.

— У вас были напряжённые отношения с Полом? — с интересом спросил я, чувствуя, что её ответ откроет мне больше, чем просто прошлое.

Элинализ усмехнулась, словно мысленно перебирая старые обиды, которые теперь казались не такими острыми.

— Проще сказать, у кого из нас не было напряжённых отношений с Полом, — она хмыкнула и покачала головой. — Он довольно часто ставил под сомнение моё место в группе, особенно из-за проклятия. В какой-то момент вовсе начал считать, что я создаю угрозу и неоправданные риски. А когда появилась Зенит, его отношение ко мне стало ещё жёстче, хоть он этого и не признавал, строя из себя дурака. К счастью, во время долгих миссий мне всё же помогали справляться с проклятием… и морально, и практично.

Её губы изогнулись в хитрой улыбке, а взгляд стал острее, но прежде чем я успел что-то добавить, за дверью послышались быстрые шаги. В следующую секунду дверь распахнулась, и на пороге появилась Гислен, с тяжёлым мешком на плече, словно только что вернувшаяся из похода.

— Всё. Собрала, — сказала она, осматривая нас с лёгким напряжением, словно проверяя, всё ли в порядке, прежде чем закрыть за собой дверь.

Гислен аккуратно поставила мешок у своей кровати, затем выпрямилась и скрестила руки на груди, взгляд её был внимательным, как у стража.

— Оперативно, как я и думала, — проговорила она, с одобрением кивнув подруге.

Элинализ медленно приподнялась на локтях, её движения были чуть замедленными, словно она всё ещё чувствовала усталость после недавних событий.

— Так, посмотрим… Одежда, одежда… — пробормотала она, копаясь в мешке.

Через несколько секунд поисков она вытащила аккуратный свёрток одежды и прищурилась, оценивающе его осматривая. Её глаза оживились, и в них появилась лёгкая заинтересованность. Она слегка качнула головой, откидывая светлые волосы, влажными прядями прилипшие к плечам и спине, и поднялась на ноги. Простыня, что прикрывала её, тут же соскользнула, но Элинализ не обратила на это внимания, как будто обнажённость была для неё естественной частью жизни, не стоящей лишнего волнения.