— А я? — поднимается с лавки Марк, запертый с противоположной стороны помещения.

Следователь отмахивается:

— Посидишь сутки и выйдешь. Тебе полезно будет.

— Но так не честно! — ударяет он по решётке, проводя взглядом идущих к выходу «Виктора» и того, другого. — Психов каких-то выпускаете, а нормального челове…

Он осекается, когда ведущий под руку «Виктора» усмехается ему и на мгновение выпускает из губ раздвоенный змеиный язык, после чего оба скрываются за громко хлопнувшей дверью.

Марк, замолкнув, садится на своё место и, от греха подальше, решает больше ни с кем не спорить…

— На подмогу ко мне послали? — оказавшись на улице, вдыхает Викторо-демон прохладный воздух, который, пока он в человеческом теле, особого дискомфорта ему уже не доставляет.

В ответ его буравят тёмным взглядом.

А когда мимо по узкому, серому тротуару серой длинной улицы, заставленной разноцветными машинами по краям разбитой серой дороги, змеёю петляющей под низким серым небом, проходят прохожие, всё же удостаивают его едким ответом:

— Скорее отправили всё исправить. И если ты, недоумок, помешаешь мне или у нас ничего не получится, то нам обоим придётся обратиться в пепел. Знаешь, — шипит он ему на ухо, за плечо притянув к себе, — сколько усилий потребовалось, чтобы завладеть этим человеком и никому из его коллег не попасться? Я из-за тебя рисковал! И рискую по твоей вине. Этот тип сопротивляется моей воле, моим чарам, вот-вот и моё сознание уступит место его собственному! И пиши пропало.

— Ладно-ладно, — кривится он и не без труда отцепляет от себя его руку. — Разошёлся как! Ты хоть тело своё не терял…

«Человек» страдальчески хлопает себя по лицу.

— Ты… Мда, к слову, если людям откроется, что среди них вновь появились демоны, то на нас в очередной раз откроют охоту. И если это случиться до того, как мы усилим наш мир, затащив туда девчонку, то будет та охота для нас последней.

— Ну так найдём её и дело с концом! А Виктора, или как его там, просто заберём с нами, он погибнет и я вернусь в родную шкуру.

— Легко сказать… Знаешь, где они сейчас? Я почти все силы истратил, чтобы их замедлить. Моя магия в эту самую минуту окружает ведьмочку, смотрит на неё глазами людей, гонит всё дальше и дальше от нужной ей библиотеки. Но это единственное, что я могу. Как, скажи мне, — голос его превращается в настоящее шипение, — мы успеем добраться туда вовремя?

Демон в ответ выступает на дорогу и протягивает руку, он уже видел, что люди так делают:

— Такси! — и довольно улыбается, глядя на своего «напарника» беззаботным весёлым взглядом.

* * *

Алекса забивается между заплесневелым забором и стеной какой-то подворотни и переводит дух.

На пути ей попадалось ещё несколько «зомби», некоторые даже тянули к ведьмочке руки с подрагивающими, замерзающими на ветру пальцами. И это отчего-то дико её пугало! Хотя, если подумать, они не предпринимали попыток на неё напасть… Но кто знает, чего ожидать от… Она даже не находит, как правильно назвать этих… закошмаренных!

— Ты чего здесь, а? — раздаётся недовольный, напряжённый мальчишечий голос откуда-то сверху. И Алекса мелко вздрагивает, поднимая взгляд.

В одном единственном окне тёмной стены перехода виднеется тонкий силуэт. А затем оконная створка открывается и наружу высовывается мальчишечья голова. Ветер тут же треплет пшеничную капну волос, а губы мальчишки расплываются в улыбке. К счастью (но Алекса невольно ёжится, не сразу это осознавая), совершенно не той улыбке, какую ей доводилось видеть на протяжении вот уже минут тридцать своего пути.

— Эй, — хмурится мальчик, на вид ему было лет десять, хотя сказать было сложно из-за расстояния и теней, которые всё сильнее сгущаются из-за нависших над городом туч, — глухая, что ли?

— А ты бессмертный? Чего в окно лезешь?

— Я не упаду!

— Ну смотри, — пожимает Алекса плечиком. — Но с незнакомцами, особенно в таких местах, лучше не знаговаривать, знаешь?

— А здесь только глупые останавливаться могут, глупых я не боюсь.

Алекса усмехается.

— Чего же только глупые? И, к слову, дурные люди опаснее всех.

— Я бы поспорил, — качает он головой и садится поперёк подоконника, свисая вниз ноги.

А высота аж в четыре этажа, под которыми бетонная кладка, мусор и разбитое стекло.

— Так, мелкий, — вновь не выдерживает она, — а ну влезай обратно, мне ещё здесь ловить тебя не хватало!

— А ты скажи, что здесь делаешь? Тут ведь тупик. А за забором ещё и псина громадная живёт, а хозяева её из милиции. Так что всякое плохое в этом переулке не делается!

— Я… Да я просто заблудилась, — машет она на него рукой и ахает, когда мальчишка таки едва не соскальзывает вниз и хватается за тёмную плотную штору.