– Ты же обещал мне сыграть! – воскликнула Вика. – Или я тебе сыграю, а пока выпьем за знакомство, – изящно разлила она вино по стаканам. – Мы, конечно, давно друг друга знаем, причем я знаю тебя гораздо лучше, чем ты меня, но заговорили сегодня впервые. Давай за нас!

Мы чокнулись и выпили залпом по полстакана.

– Черт, ты же, наверное, не пьешь совсем, а я тебя заставляю. Я тоже не пью, только по большим праздникам. Так что могу опьянеть, а пьяная девушка – это всегда опасно, так что будь осторожен, Макс.

– Буду, – сухо закусил я.

– Но хотя бы теперь знаешь, за что пьем? За меня! Как меня зовут?

– Вика.

– А полное имя?

– Виктория.

– Правильно, Максимус! Пьем за победу, мне кажется, для тебя это важно. Тебе же знаком вкус победы?

– Больше, чем вина, это точно.

– Как же так? Ты ведь все время бьешься за победу.

– А ты знаешь?

– Конечно! Я же Виктория, я и есть победа. Я тебе сейчас расскажу, – поцеловала она меня крепко в губы. Потом так же резко оставила их и посмотрела на меня очень серьезно. – Только не подавись, красавчик! Я же не заставляю тебя признаваться мне в любви прямо сейчас! Ты можешь подумать несколько счастливых минут.

– Пока ты будешь мне играть на гитаре и петь? – спросил я. Вика была одна из тех редких девчонок, которые были в ладах с этим сугубо мужским инструментом. Да и голос у нее был приятный, глубокий, как и положено Виктории.

– Нет, красавчик, ты будешь играть и петь для меня. Ну пожалуйста! – взяла она мою руку и поцеловала. – Я слышала твою новую песню. «Девушка танцует». Это же чудо какое-то! Ну спой, я хочу ее услышать еще раз.

Она всучила мне гитару и села на деревянный пол прямо передо мной.

Я запел. Она смотрела на меня улыбаясь, и в глазах ее были слезы. Искренность светилась кристаллами. Они замерли и не хотели падать.

Когда я закончил, она тут же встала, подошла ко мне и обняла.

– Обожаю тебя, Макс!.. Только не разочаровывай меня. Скажи, что это песня про меня, для меня, что это твой подарок мне.

Я молча опустил глаза на гитару, провел по струнам рукой, чтобы как-то нарушить это тягостную паузу. Гитара ответила мне понимающе. Умная женщина.

– Ты пел ее позавчера на дне рождения у Светки. Это было так приятно.

– Ну пел, и что? – посмотрел я на свою Викторию многозначительно.

– А то, что все, кто там был, решили, что ты написал это про меня. И я тоже.

– А почему они так решили? – снова погладил я гитару, та ответила всеми прекрасными медно-никелевыми струнами своей широкой души.

– А про кого ты еще мог такое написать? – еще очаровательнее улыбнулась Вика. Слез и след простыл. Они высохли так же незаметно, как роса поутру. – Все было написано у тебя в глазах, – пыталась она прочесть в моих глазах подтверждение.

Мне снова пришлось спрятать глаза в деку. На самом деле я сочинил очередную песенку с вымышленной героиней, но в тот момент мне пришлось соврать. Вика вымолила из меня это вранье во благо. В общем-то мне было не жалко. Щедрость – еще одна черта, против которой не может устоять ни одна девушка.

– Да, тебе… – улыбнулся я Вике самой честной улыбкой, потому что в моей голове уже крутился мотивчик другой, совсем новой песни, которая по праву будет принадлежать только ей. У каждой любви были свои мотивы. Я не стал рассказывать Вике, что посвящал ей все свои заброшенные шайбы. Что на льду именно она была моей музой. Я понял, что ей хоккей до лампочки, и лампочка эта энергосберегающая, которая может гореть всю жизнь. Хорошо, сосед научил меня в свое время играть на гитаре. Ну а что может испытывать девочка к шайбе на льду. Только холод. Хоккей – это всего лишь игра. Что тут поделаешь, разве что приложить к сердцу лед. Я не принимал к сердцу ничего ближе льда. Тут шайбами не отделаешься, хоть порви ими сетку, ей музыка нужна, танцы, поцелуи. Кстати, целовалась она вкусно.

– Где твое сердце? – оторвала она голову от моей груди.

– Оно ледяное. Там лед.

– Вот почему ты так холоден?

– Почему?

– Если начнешь принимать все близко к сердцу, лед может растаять.

– Романтично, но есть одно – я люблю выигрывать.

– И что это значит?

– В нашем городе нельзя просто играть, здесь надо выигрывать, если хочешь из него вырваться.

– А ты хочешь?

– Лет в тринадцать очень хотел.

– В тринадцать все хотят. Все хотят избавиться от родительской опеки и вкусить свободы.

– Мой двоюродный брат уехал из дома в этом возрасте на поезде, оставив только записку. Книжек начитался про приключения. Захотел вырваться из страны вечной ночи и льда, где все так или иначе занимались утешением друг друга. Всю зиму все только и думают, когда наступит весна. Лентяи. Нет чтобы самим наступить, нет, сидят и ждут.

– А что с братом?

– Ничего, через неделю вернулся. Попало ему – мама не горюй.

– А куда уехал?

– В Питер.

– А ты хотел бы сейчас в Питер?