— К речи перед первыми кадетами академии Часовых! — извернулась Лиза.

Я кивнул. Видимо, для сердобольной нейробабушки этого оказалось достаточно.

Марк Твен говорил: «Требуется более трёх недель, чтобы подготовить хорошую речь экспромтом». Что ж, мне придется уложиться за три дня.

— Напоминаю, что 1 марта вы приглашены на закрытый отчет перед ЦК партии.

А вот тут мне стало стрёмно. Накатило нехорошее предчувствие.

И подленькая мысль: «А оно мне надо? Может, лучше обналичить билет домой и оставить проблемы своего покойного дубликата? В конце концов, он ведь уже погиб! Соответственно, и спрашивать уже не с кого!».

— А где будет происходить встреча? — озвучил я вопрос, на который подсознательно уже знал ответ.

— Москва, Красная площадь, дом 1, — подтвердила мои мысли Клавдия Леонтьевна.

Судя по реакции ребят, подобного поворота не ожидали даже они.

— Мэлс, — будто вот этого было мало, Клавдия Леонтьевна продолжала «накидывать» новые вводные. — Шесть часов назад заходил Йотун. Искал тебя по личному вопросу.

— Что-то ещё? — с тоном «Ну давай, вываливай на меня всё полностью!» уточнил я.

— Почтовая корреспонденция, — послушно озвучила нейросеть. — Вы давно не разбирали корреспонденцию. В данный момент её накопилось: 9884 бумажных письма и 21711 электронных послания. Также, согласно невербальным соцопросам и анализу социальных карт интереса советских граждан, настоятельно рекомендуется публично озвучить свою позицию по поводу притязаний на самоотделение Марса от Советского Союза Земли.

И вот тут моё терпение, что называется, сказало: «Всё!»!

— Воу, воу, воу! — движением руки остановил я нейросеть и посмотрел в глаза комсомольцев. — Вы же сказали, что я пойду в прекрасный Советский Союз будущего! А это что?! Что?! Я вас спрашиваю! Высказаться по поводу отделения Марса от Советского Союза?! Серьёзно? Нет, ребят! Отдайте шляпу и пальто, видал я ваши имени…

— Погоди погоди погоди! — часто затараторила Лиза. — Мы… Я…

— Вот это и оно! — усмехнулся я, наблюдая как растерянно Гагарина ищет аргументы.

— А как же камни в почках? — будто про себя спросил Борис. — Клавдия Леонтьевна уже начала подготовку капсулы восстановления. Хоть здоровье перед отправкой поправишь. А потом мы тебя отправим обратно.

В отличие от Лизы, Борис не пытался юлить. Говорил открыто, не отводил глаза. Я будто подкоркой чувствовал, что парень не врёт и в извинение за предыдущую ложь предлагает избавить меня от периодических слёз во время мочеиспускания.

Камни в почках, они, сука, такие! Выбивают слезу из любого мужчины.

— Ты серьёзно? — за меня спросила Лиза.

И если мои слова прозвучали бы как уточнение безвозмездности услуги, то из уст Гагариной они прозвучали как крамола.

— А что такого? — на полном серьёзе ответил ей Борис. — Ты и так наболтала с три короба чтобы Мэлс нам помог. А теперь, когда откровенная ложь вскрылась, хочешь продолжить…

Не договорив, он махнул рукой.

— Я с самого начала был против этой аферы! Так что после того как Мэлс поправит здоровье, я отправлю его обратно.

— А как же… — Лиза всё ещё не верила в то, что говорил ей Борис.

— Ответственность? — догадался он. — Да и пофиг! Всё это с самого начала было неправильно. Я виноват и не снимаю с себя ответственности. Как только Мэлс окажется по ту сторону, я напишу чистосердечное. А там «Коллектив 2.0» уже определит степень моей вины.

— Капсула глубокого восстановления организма подготовлена, — мелодичным бабушкиным голосом с лёгким эхом синтезатора оповестила Клавдия Леонтьевна.

Вот будто ждала этого момента.

— Внучок, — ответил я ей.

— Мэлс, я не совсем поняла, — вновь скатившись в синтезированный звук Клавдия Леонтьевна. — Что «внучок»?

— Впредь можешь называть меня «внучок», — сам не понимаю, зачем я начал троллить систему.

Защитная реакция психики, наверное. Ведь ситуацию, в которой я сейчас находился, вряд ли можно было назвать комфортной. С одной стороны, мертвый Герой Советского Союза, чью роль я должен сыграть в течение нескольких дней. С другой — благополучие, а возможно, и тюремный срок, который дамокловым мечом завис над головами Лизы и Бориса.

А ещё эти сраные камни в почках…

Но даже они не были тем поводом, из-за которого стоило так подставляться.

— Хорошо, внучок, — с радостью приняла новые правила игры нейросеть, вновь добавив в голос любовные интонации доброй старушки. — Капсула разогрелась до 35°, как ты любишь. Во время процесса восстановления можешь познакомиться с новостями. Мне кажется, грядёт что-то нехорошее.

Совсем уж по-человечески заговорила она, вызвав удивление как у меня, так и у Бориса.

— Просто личностная болванка поверх функции внутренней нейросети?! — скептически глядя на Бориса, усмехнулся я.