Да там, наверное, сумма ущерба будет как минимум с тремя нулями, а у меня в кошельке последняя тысяча на проезд и еду.

— А где водитель той машины? — смахиваю предательскую слезу, которая всё-таки выкатилась, и снова поворачиваюсь к отцу.

Голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно.

— В машине сидит, — кивает в сторону дорогого автомобиля. — С кем-то по телефону разговаривает. Я не полез к нему с извинениями, чтобы не нарываться… Да и выхлоп… сама понимаешь, — теперь словно оправдывается передо мной.

— Ну, может, и хорошо, что не полез, — выдавливаю я тихим, прерывистым шёпотом. — А то, возможно, придушил бы тебя на месте. — В горле снова ком, но я глотаю его. — Я бы даже оплакивать тебя не стала.

— Что ты там бубнишь себе под нос? — хмурится отец, и в его глазах мелькает раздражение.

— Ничего… — опускаю глаза. Трусость снова побеждает. Не могу сказать ему это прямо — не сейчас, не здесь. Вместо этого спрашиваю: — Сколько ты выпил? Говори лучше правду.

— Я не считал, — отмахивается он, как от меня как от назойливой мухи.

— Как я устала от всего этого… — поднимаю лицо к небу, быстро-быстро моргаю, чтобы новые слёзы не успели накатиться.

Пока разговариваю то с отцом, то сама с собой, краем глаза замечаю движение. Из дорогой искорёженной машины выходит её хозяин.

Замираю. Молчу. Жду, когда он подойдёт к нам ближе.

Не могу объяснить, но чувствую страх перед ним. Ноги подкашиваются, а внутри ледяной ужас. Мы здесь одни. Защитить нас некому.

Наблюдаю, как он осматривает свою машину, обходя её несколько раз, трогает демонстративно разбитую заднюю фару, проводит пальцами по поцарапанному бамперу, а потом, через несколько минут демонстративно цокая языком и хмуря брови, переводит глаза на меня.

Делаю глубокий вдох, чувствуя, как дрожат мои губы, прежде чем начать говорить.

— Молодой человек, — начинаю и чувствую сразу, что мой голос звучит неестественно высоко, почти визгливо.— Простите, что так вышло… Мой отец, он… Он не справился с управлением… — я судорожно подбираю слова, пытаясь найти хоть какое-то оправдание тому, что произошло.

За спиной слышен кряхтенье своего отца. Он по-прежнему сидит в помятой машине, упрямо отказываясь выйти даже для разговора с этим бугаём.

Пока я говорю, мужчина бросает на меня беглый, но пронизывающий взгляд. В его глазах нескрываемая злость и раздражение, от которых у меня непроизвольно сжимается живот.

Я инстинктивно отступаю на шаг назад, будто физически ощущая этот взгляд на своей коже.

Он даже не удостаивает меня ответом после моих пусть нелепых и глупых, но извинений.

Мужчина молча обходит свою дорогую, теперь искорёженную машину, изучая повреждения. Его пальцы сжимают телефон так крепко, что костяшки белеют.

— Алло, Семён, — его голос резкий, деловой, — меня здесь помяли. — Делает короткую паузу, переводя взгляд на моего отца. — Да, созвонился с партнёрами, встречу перенёс. — Затем он бросает взгляд на часы. — Сейчас полицию дождусь и приеду. Да, да, не переживай, нормально всё со мной.

В этот момент наконец-то раздаётся голос отца:

— Может, полицию не надо?

Мужчина медленно поворачивается к нам полностью, и в его взгляде появляется что-то хищное:

— Почему не надо? — он делает паузу, давая словам повиснуть в воздухе.

Я чувствую, как по спине пробегают мурашки. Снова набираю воздуха в лёгкие:

— Мужчина… пожалуйста, не надо никого вызывать…

— Надо. Свалить по-тихому не получится.

— Да я и не хотел, собственно, — говорит отец через открытое окно своего автомобиля. — Понимаете, я торопился очень, — его голос звучит теперь почти искренне.— Дочка звонила, просила быстрее приехать, вот и нарушил. — Он разводит руками, изображая беспомощность. — Плохо ей было. Наташка, подтверди!

Взгляд моего отца становится пристальным, требовательным. В этих глазах немой приказ, не подчиниться которому нельзя.

Опускаю глаза, чувствуя, как горячая волна стыда поднимается от шеи к лицу. Опять. Снова мне приходится покрывать его, снова врать.

— Да… это так, — выдавливаю, и слова будто обжигают мне губы.

Мужчина смотрит на меня с недоверием, его брови сходятся на переносице.

— А ты когда его просила приехать, не почувствовала, что твой папаша пьян? — Нет, он вряд ли поверил отцу. Его голос становится резче с каждым словом. — Почему ты позволила этому мужику сесть за руль? Если тебе было плохо, скорую б вызывала, а не папашу своего. Или он медик и торопился оказать тебе первую неотложную помощь?