Я дала приюты тучам, На груди подъяла море, Я полна огнем текучим… Кто со мной, с могучей, в споре?

Сестры, братья! славьте Землю! Славьте косность и пределы! Все держу я, все объемлю, Вас родню, – и мной вы целы!

Вода Я – Вода. Я в вечной смене. В дрожи долгой не устала… Корни тянутся растений, Стадо к речке побежало.

Жизнь воды многообразна: Петь ручьем, летать туманом, Зацветать в озерах праздно, Выть и биться океаном.

Сестры, братья! славьте воды! Славьте жизнь и переливы! Я – движение Природы, Вас влеку, – и мной вы живы.

Огонь Я – Огонь. Мой лик случаен, Вольной прихоти послушен. Целый мир не мной ли спаян? Мною будет мир разрушен!

Я ползу. Я дик и злобен; Спать умею в камне малом; Лгать, притворствовать способен, Но встаю до неба жалом.

Сестры, братья! славьте пламя (Очи блещут, очи красны)! Я – над миром битвы знамя, Вас гублю, но мной вы властны.

Воздух Воздух я, незрим, неслышен, Я проник в глубины скважин. Но огонь не мной ли пышен? Я водой дышу – и влажен.

Я ласкаю розы мая; В буре вею, беспощаден; Землю вздохом обтекая, В голубом плаще наряден.

Славьте воздух! сестры, братья! Облака меня колышат, Горы принял я в объятья, Всех люблю, – все мною дышат.

Все вместе Если к тайне заповеданной Взор, единой думе преданный, С дерзкой радостью проник, — Не покинем мы беспечности: Было то однажды в вечности, Было – лишь на беглый миг.

Но да будет он единственный! Этот день, как сон таинственный, Скроем мы в святую тьму. Мы засыплем гроб неведомый. Слишком громкими победами Не гордиться никому!

Мы даем обет молчания. Мы задвинем край изгнания Бездной вихрей и пучин. И о том, что тайны видены, Что прошел ты путь неиденный, Будешь знать лишь ты один.

Земля Даю обет молчания; От века я молчу.

Вода Я знаю; только знания В мгновенной смене мчу.

Огонь Я – ложь. Твержу неверное, Не знаю истин я.

Воздух Мое движенье мерное — Безмолвная струя.

VIII Свен Краснозубый, на Полюсе диком Ты встретил смиряющий сон. Снова кругом всё в молчаньи великом, Ясен и тих небосклон. На конях свободных, бурных От высот своих лазурных Под военные напевы И к тебе слетели девы. Ты достоин чести бранной, Ты – валькирий гость желанный. На тебя из той страны Благосклонно смотрят деды: Ты погиб не в день войны, — В день победы!

Встретишь ты в полях Валгаллы Всех, кому был в жизни люб. Ты войдешь, пловец усталый, Под веселый голос труб.

Там, с семьей других героев, Уготован, ждет приют. Все для игр и славных боев Дни бестенные найдут.

Может быть, где отдых сладок, Обретет душа твоя Мир от тягостных загадок, Вечных в бездне бытия.

IX Голос Я вам принес благую весть, Мечты былых веков: Что в мире много истин есть, Как много дум и слов.

Противоречий сладких сеть Связует странно всех: Равно и жить и умереть, Равны Любовь и Грех.

От дней земли стремись в эфир, Следи за веком век: О, как ничтожен будет мир, Как жалок человек!

Но, вздрогнув, как от страшных снов, Пойми – все тайны в нас! Где думы нет – там нет веков, Там только свет – где глаз.

Стихий бессильна похвальба, То – мрак души земной. К победе близится борьба, — Дышу, дышу весной!

И что в былом свершилось раз, Тому забвенья нет. Пойми – весь мир, все тайны в нас, В нас Сумрак и Рассвет.

1898–1900 Предание о Луне Баллада В старинном замке Джен Вальмор Чуть ночь – звучат баллады. К. Бальмонт В былые дни луна была Скиталицей-кометой. С беспечной вольностью плыла От света и до света. Страна цветов, она цвела, Вся листьями одета.

Там жили семьи, племена Таинственных растений, Им богом мысль была дана И произвол движений; И шла меж царствами война, Бессменный ряд сражений.

Трава глушила злобный лес, Деревья мяли траву, Душитель-плющ на пальму лез, Шли ветви на облаву… И ночью пред лицом небес Шумели все про славу.

И в день заветный, в мире том (Конечно, словом божьим) Возрос цветок – смешной стеблем, На братьев непохожим. И, чуждый браням, жил он сном, Всегда мечтой тревожим.

Он грезил о ином цветке, Во всем себе подобном, Что дремлет, дышит – вдалеке, На берегу несходном, И видит свой двойник в реке, С предчувствием бесплодным.

И в эти дни вошла луна В тот мир, где солнце властно, И песнь планет была слышна Хвалой единогласной, Но с ней, как чуждая струна, Сливался зов неясный.

Да! кто-то звал! да, кто-то смел Нарушить хор предвечный! Пел о тщете великих дел, О жажде бесконечной; Роптал, что всем мечтам предел Так близко – пояс млечный!

Да! кто-то звал! да, кто-то пел С томленьем постоянства! И на цветке в ответ горел Узор его убранства. И вдруг, нарушив тяжесть тел, Он ринулся в пространство.

Тянулся он, и рос, и рос, Качаясь в темных безднах… Доныне отблеск вольных грез Дрожит в пучинах звездных. А братья жили шумом гроз — Забытых, бесполезных.