Сперва следует разобраться, кто на меня охотился.

Остаться в деревне безопаснее, увы. Или нет? Или да?

Сейчас я выдохну и приму окончательное решение. Взгляд цепляется за корзинку. Разве я не оставила ее на полу переднего павильона чуть ли не в центре помещения? Почему она лежит на боку и, главное, пустая?

Если бы до корзинки добрались животные, те же крысы, посуда никуда бы не исчезла.

Шаоян?

Вчера я запретила ему ужинать, пока он не выучит наизусть первую главу трактата «О добродетели почтения к старшему». Сомневаюсь, что он выучил. Скорее, использовал очевидную лазейку — я запретила ужинать, но ничего не говорила по поводу завтрака или перекуса.

Краем глаза я замечаю движение тени, раздается тихий смех. И по-моему, Шаоян не просто забавляется, он провоцирует меня позвать его, тем самым я фактически отменю запрет показываться людям.

Лучше бы я завела сторожевого пса.

О чем я думала? Строила планы на день? Выбирала между деревней и городом. И выбор пал на деревню. Мне не нравится, но это будет разумнее.

А значит… мой новый дом должен стать моей крепостью, и не имеет значения, как долго я проживу здесь — месяц, год или пару дней.

И я отправляюсь на второй обход своих владений. Ха, насколько громко звучит, настолько же жалко выглядит, но пафос мне, пожалуй, нравится. Я бегло осматриваюсь, прикидывая последовательность действий. Прежде всего выбираю павильон, который станет складом и куда отправятся сундуки.

Демоны!

У меня есть мысли, что делать со стенами, но как отремонтировать крышу?

— Звали, госпожа? — Шепот Шаояна раздается над самым ухом.

— Нет.

Я оглядываюсь и никого не вижу, лишь тени колеблются.

— Жаль, — выдыхает Шаоян, его дыхание щекочет ухо. Низкий грудной смешок вызывает у меня смутное ощущение опасности.

— Почему же жаль? Нравится получать приказы?

— Так вы властная? Нравится отдавать приказы? Повелевать? А ведь вам бы пошла корона феникса, госпожа. Только представьте золотые шпильки, сияющие в вашей прическе подобно солнцу!

Только что… он предложил мне стать императрицей?!

Звучит как бессмысленная болтовня и не менее бессмысленная лесть, но на фоне беспокойной столицы его шутка уже не кажется безобидной и пустой. Она вообще не безобидная. Если подобное кто-нибудь услышит, меня обвинят в покушении на власть и казнят.

Самое неприятное, что я действительно могла бы стать императрицей. Три года назад императрица скончалась, и после завершения траура император стал выбирать новую мать страны из дочерей министров и генералов. Я помню, как император устроил грандиозный выезд на молебен в один из монастырей. Его величество пригласил присоединиться чиновников первого ранга, а старшая из четырех супруг императора отправила приглашения женам и дочерям чиновников. Оглядываясь назад, я не представляю, каких усилий папе стоило оправдать мое отсутствие на том выезде. В результате его усилий императрицей стала не я. Спасибо, папа, уберег.

Официально прошлая императрица истощила себя долгой аскезой и мирно скончалась в своей постели, но злые языки шепчутся, что истинной причиной смерти был, конечно же, яд.

— Корона феникса слишком тяжела, — отвечаю я.

— Госпожа, о чем вы? Кто-то за вашей спиной будет поддерживать вашу корону для вас.

— Это все, что ты хотел мне сказать, Шаоян?

— Мне показалось, вы испытываете некоторое затруднение с крышей, госпожа. Я всего лишь хотел предложить свою скромную помощь.

Почему я не верю?

— Удиви меня.

Тени оживают, и у меня мурашки бегут от того, как на земле появляются размытые очертания. Сам Шаоян по-прежнему невидим, но я точно понимаю, что он стоит за моим правым плечом, стоит недопустимо близко.

Он кланяется, по крайней мере так выглядит, если судить по движению тени на земле.

А затем происходит что-то чудовищное.

Я отчетливо ощущаю появление искаженной энергии. Ша-ци устремляется к павильону, который я выбрала.

Дядины слуги, если хоть кто-то из них чувствительнее чурбака, тоже ощутят направленный поток ша-ци.

— Госпожа, вы разбиваете мне сердце, — шепчет Шаоян на ухо. — Неужели вы считаете меня настолько бесталанным? Конечно же, я не позволю тем бездарям заметить хоть что-нибудь.

Ша-ци охватывает павильон подобно темному пламени. Или, скорее, заклинание похоже на гигантский бутон, который раскрывается навстречу солнцу и полностью скрывает в себе павильон. Черно-багряные лепестки потустороннего огня схлопываются, и я перестаю понимать, что я вижу.

Передо мной вместо старого разрушающегося сарая возвышается павильон, достойный императора. Темно-коричневые, идеально гладкие, украшенные замысловатой резьбой стены венчает черепичная крыша цвета охры.