— Именно так, пап. Не стоит спешить.

— Господин заклинатель прибыл сразу после того, как был вскрыт тайник? Да, дочка, ты умница. Уже поздно, а я действительно устал. Поговорим завтра.

— Да, папа.

Насколько же ему плохо, что он открыто признается в слабости? Пожелав доброй ночи, я возвращаюсь в павильон «Серебряной луны». Хотя мятеж подавлен, рисковать не стоит — у меня нехорошие предчувствия.

И они преследуют меня всю ночь, даже поспать толком не удается. То я начинаю сомневаться, действительно ли дядя и все, кто находился в поместье, не пострадали — я не желаю им зла, как бы неприятны они мне ни были, — то я проваливаюсь в мутные кошмары, то мне мерещатся далекие взрывы, то переливы знакомой мелодии. Пару раз за ночь я даже встаю, чтобы убедиться, что под окнами никого, что флейта играет в моем воображении.

Как же хорошо спалось с Шаояном под боком…

Нашла по кому скучать.

Мысли снова об одном — как вернуться к своему демону? Может, все же рискнуть позвать его в столицу? Ха…

Я невольно прислушиваюсь к звукам за пределами комнаты. Через затянутое бумагой окно доносится шелест покачивающегося на ветру бамбука, чирикает птичка. За дверью беспокойно топчется служанка. И никаких трелей флейты — утро доброе. Улыбнувшись, я зеваю.

— Юная госпожа, с каких пор вы такая соня? — По голосу я узнаю момо.

— М-м-м?

— Юная госпожа, вы проснулись? — Момо тут же входит. — Господин спрашивал о вас, надеялся позавтракать с вами, но так и не дождался, ушел ко двору.

Пропустив ворчание старой служанки мимо ушей, я сажусь к туалетному столику, где меня уже ждут тазик, кувшин с теплым травяным отваром и полотенце. Пока я умываюсь, момо продолжает бубнить себе под нос. Ее явно беспокоит, что из почтительной дочери я вдруг превратилась в особу с вызывающим поведением, но ворчит она так уютно, что мне не хочется ее прерывать.

Завтрак, как и ужин, простой, вегетарианский. Момо, наверное, готовила? Больше некому. Пожалуй, обед возьму на себя, все равно мне особо нечем заняться, разве что почитать что-нибудь… о демонах.

Мои ленивые размышления прерывает появление в проеме открытого окна светящегося ярким голубым светом огонька. Внутри шарика более темным синим светом переливаются знакомые иероглифы. Я откладываю палочки на край пиалы и ловлю шарик кончиками пальцев. Свет тотчас тает, впитываясь в ладонь. Обычно сообщения передают слуги, но папа почти всех отослал.

Что-то случилось?

Я была уверена, что сегодня папа пробудет при дворе дольше обычного, а он не только вернулся раньше полудня, но и просит меня выйти на передний двор. Надо полагать, он вернулся с флейтистом? Но почему так рано?

— Момо, провожать не нужно, — предупреждаю я.

— Господин вернулся не один? Как же вы одна выйдете, юная госпожа? Неприлично.

— Провожать не нужно, — твердо повторяю я. — Лучше стол прибери и позавтракай, если еще не завтракала.

Если не дать какого-нибудь указания, то с нее станется заупрямиться и пойти следом, запыхаться, упасть.

— Юная госпожа, вы даже не сменили платье!

Действительно… Спасибо за напоминание. Я на ходу круговым движением пальцев создаю заклинание, позволяющее освежить одежду, поправляю прическу и вдруг понимаю, что притихшие было дурные предчувствия не только просыпаются, но чем ближе я к переднему павильону, тем сильнее они становятся.

Я даже останавливаюсь, чтобы сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть.

Что бы меня ни ждало, я могу только встретиться с плохими новостями лицом к лицу, не так ли?

Приведя мысли в порядок, я направляю в сторону дверей легкий поток ци, и створки послушно открываются. Вот где логика, почему магией открыть не зазорно, а руками — уронить свое достоинство? Я делаю шаг внутрь. Одного взгляда хватает, чтобы оценить обстановку, и я склоняюсь в глубоком поклоне.

Я ошиблась.

Отец вернулся не с флейтистом, а со старшим евнухом Бао, которого сопровождают сразу четверо младших. Подозрительно торжественно…

— Хорошая дочь, подойди скорее.

Я выпрямляюсь, делаю еще несколько шагов вперед и снова кланяюсь:

— Я приветствую старшего императорского евнуха Бао, младших императорских евнухов. Отец.

— Я не видел юную госпожу с последнего банкета, юная госпожа еще больше похорошела. — Голос евнуха звучит мягко и как-то непривычно слащаво.

— Вы слишком хвалите мою Юйлин.

Отец не в своей тарелке. Он улыбается и поддерживает непринужденный тон, но счастливым не выглядит, скорее встревоженным.

Да в чем дело?!

Думать не хочу, что моя догадка может быть верна.

— Не будьте так строги, министр Тан, — добродушно хмыкает евнух. — Юная госпожа Юйлин, примите императорский приказ.