— Что происходит?

Габриэль указала на телефон.

— Томас не пришел домой. Он исчез после вечеринки.

— Хочешь сказать, что даже Эдди не знает, где он? — в голосе Кейна прозвучало удивление. — Но…

— Мы должны найти его.

— Думаешь, с ним что-то случилось? — спросил Кейн.

Габриэль проигнорировал вопрос, не желая думать о множестве вариантов того, что могло бы произойти. Он надеялся, что Томас просто ушел в запой, наслаждаясь днем секса и крови, и все еще находится в постели какого-нибудь парня, хотя Томас был слишком добросовестен, чтобы не позвонить в офис и не сказать кому-нибудь, где его можно найти в случае крайней необходимости.

— Узнай, не оставлял ли он каких-нибудь сообщений на стойке регистрации, — проинструктировал Габриэль Кейна.

— Я займусь.

Самсон сидел в своем кабинете в штаб-квартире «Службы Личной Охраны», получив предупреждение об исчезновении Томаса несколькими часами ранее, когда дверь распахнулась.

— А теперь расскажи мне, что на самом деле происходит! — прогремел Габриэль, врываясь внутрь и ударяя кулаком по столу Самсона. — И больше никакого дерьма!

Самсон подскочил, уставившись на него.

— Что это за хрень?

— А я скажу тебе: Кейн только что вернулся с патрулирования. Он видел Томаса в убежище Ксандера в Чайнатауне. И похоже, он там по собственной воле.

— Вот черт, — выругался Самсон. — Этого я и боялся. — он провел рукой по своим густым, темным волосам.

— Что, черт возьми, это должно означать?

Самсон указал на стул.

— Сядь, Габриэль.

Габриэль скрестил руки на груди.

— Я лучше постою.

— Поступай как знаешь. — Самсон сделал паузу. — Томас пришел ко мне прошлой ночью. После того, как он столкнулся с Ксандером. Все, что я сказал тебе и остальным, когда мы встретились в доме Зейна, — правда. Но я кое-что упустил. Боюсь, что Томас несет в себе темную силу, ту же темную силу, что была у его создателя. Ту же, что управляет Ксандером и его народом. Томас всю свою жизнь боролся, стараясь подавить эту силу. Но теперь, когда эти вампиры пришли сюда, его сила чувствует их и притягивается к ним. Он сказал мне, что ему становится все труднее и труднее не поддаваться этой тяге.

— Блядь! — прошипел Габриэль. — Почему ты нас не предупредил? Мы могли бы попросить кого-нибудь присматривать за Томасом днем и ночью. Могли бы предотвратить это!

— Я не мог сказать. Я дал ему слово!

— К черту все это! Посмотри, к чему нас это привело! Томас присоединился к ним!

— Мы не можем знать этого наверняка, — запротестовал Самсон, но слышал, что говорит скорее с надеждой, чем с убежденностью.

— Мы должны что-то сделать, — настаивал Габриэль.

Самсон кивнул, чувствуя, как на его плечи ложится груз ответственности.

— Мы должны убедить его вернуться к нам.

* * *

Самсон вышел из тени, когда, наконец, увидел, что дверь открыта. Он отправил Томасу несколько сообщений на сотовый, а позже на электронную почту, когда понял, что Томас выключил свой телефон. Оказалось, что Томас наконец отреагировал на это, покинув дом в Чайнатауне.

Его друзья Амор, Габриэль и Зейн оставались позади Самсона, хотя он понимал, что Томас сможет почувствовать их, так же как Самсон понял, что Томас был не один. Оставаясь в тени прикрытого входа, слишком далеко, чтобы разглядеть его лицо, стоял еще один вампир.

Самсон перешел улицу и еще раз внимательно осмотрел окрестности. В это ночное время на улицах почти не было машин, а поскольку магазины на этой маленькой боковой улочке были закрыты, вокруг, казалось, никого не было.

— Чего ты хочешь? — спросил Томас, его слова были отрывистыми, дружелюбие, обычно звучавшее в его голосе, исчезло, как будто они были незнакомцами. Нет, хуже: как будто они были врагами.

— Нам нудно поговорить, наедине. — Самсон кивнул в сторону незнакомца, стоявшего в тени.

— Если бы это было так, ты бы тоже пришел один, — парировал Томас, его взгляд скользнул мимо плеч Самсона.

— Мы все друзья…

— Друзья не нарушают обещаний, — оборвал его Томас. Из его горла вырвался рык. — Друзья не предают друзей.

— Я не предавал тебя! Это внутри тебя говорит темная сила. Ты должен с ней бороться, Томас!

— Нет, напротив. Мне больше не нужно с ней бороться. Потому что мне больше нечего терять.

Его челюсть сжалась в жесткую линию, как будто он сдерживал эмоции, настолько сильные, что они вот-вот могли его захлестнуть.