– Вижу красное, - фыркнул им вдогонку Бур.

– Да, да, да, уберем, - послышался ответный писк. И никаких признаков альфа-самцов. Гвардия сказала свое слово.

Черный с интересом оглядел меня, пока я передавал Малюту владелице, мазнул взглядом по команде и прищурился:

– Знал, что не ошибся.
– Он помолчал. Искры льда в глубине карих глаз мне не понравились. Не простой товарищ, как могло показаться сперва.
– Ты ведь понимаешь, чья это улица?

– Хочешь что-то предложить?
– спросил я холодно. Адреналин отступил, возвращая привычную злость.

Один из юнцов патрульных дернулся.

– Хо, - осклабился Бур.
– Креститель ушел, Гвоздь Забей ушел, а дело делать надо. Но, сдается, вы мне походите.

– Рады помочь гвардии, - ответил дежурно.

Гвардии-старшина махнул рукой, и патруль удалился, порождая волну тишины там, где проходил. Это уже не страх, а тупо инстинкт самосохранения. Полагаю, роль Бура в местном гадюшнике стоит пометить жирным вопросом. Плюсом, сильно сомневаюсь, что он единолично держит все поводки.

– Не нравится он мне, - поделился сомнениями задумчивый Замес.

Смена стояла перед домом, как в выставочном ряду. Иногда бойцы плохо чувствуют момент, признаю. Вздохнув, я кивнул на дверь:

– Ушли с улицы. Дел по горло, времени в обрез.

Нервы чуть пошаливают в виду смутных перспектив, намеченных черным. Куда макнут смену и насколько дело будет добровольным, оставалось только гадать. А поскольку гадания нахер, ударим трудотерапией по серости будней.

Во дворе уже мялся Шибзик в сопровождении однорукого худого мужика. На удивление, человече выглядел почти опрятно, без признаков явной маргинальности. Помят, пожеван, изможден и бит, но искорка воли еще тлеет. Он отодвинул пацана и шагнул мне навстречу. На большее его не хватило - так и замер, приоткрыв рот и позабыв слова.

– Жрать хочешь?
– спросил я ровно. Потер ребро ладони с мазком крови.

Мужик судорожно оглянулся на Шибзика и не сдержался:

– Не обидите?

– Эй?
– возмутилась случившаяся рядом Крыса.
– За кого принимаешь?

Замес терпеливо увел подругу в сторонку. А Фрау, выглядывавшая в оконце, уже смекнула и скрылась в глубине дома. Звякнула посуда.

– Жить будете там, - ткнул я в один из сараев.
– Заодно и прибраться поможете. Теперь первый вопрос проводнику. Сема Гвоздь Забей что за хрен?

– Так бригада у него, - немедля откликнулся пацан.
– Типа как у Крестителя, но поболее будет. Держит сборщиков и пару лавок. Поговаривают, хотел подмять Крестителя, да спор у них вышел... Что по чем не ведаю.

– Откуда знаешь то?
– выпучился папаша. Сынок походу у него шибко самостоятельный.

– На улице разное болтают, - потупился юнец. И коротко стрельнул в меня любопытным взглядом. – А почему спрашиваешь?

– Отбыл Сема, - пожал я плечами. – Надо понять, что после него осталось.

Пацан с батей как под копирку изобразили легкий шок, замешанный на страхе. По счастью Фрау вовремя добавила позитива в утреннюю смуту:

– Завтрак готов.

Только вот пожрать мне не дали. Во двор пробрались новые гости - троица мужиков глубоко за сорок, в куцей одежонке походного кроя. Помялись, изображая робких просителей, и по шажочку приблизились. Я обозначил немой вопрос.

– Так это… - одернул куртку один. – Нам-то что делать?

– Не понял, - признался честно. С тылов торопливо приближался Замес, почуявший непонятное.

– Куда пошлешь, какой сбор назначишь, да и прочее по мелочи. Не серчай, но лучше бы определиться сразу.

– Вы под Крестителем что ли ходили? – встрял умник, пока я мысленно боролся с нецензурным лексиконом.

– Ну да, - непонимающе воззрились мужики. – А теперь значится под вами.

– Легион не обидит, - прозвучало с крыльца.

Я не секунду прикрыл глаза. Какое-то, сука, неправильное утро.

Окончание главы 3)

Пока мужички впитывали информацию, я с интересом повернулся к Иве. Медик ничуть не смутилась, пребывая в роли защитницы сирых и убогих. Что ж, за веру и твердость позиции уважаю, но за несдержанность готов поставить на вид.

– Аюшки? – очнулся один из пришлых. Легион для него пустой звук, в просторечье – товарищу глубоко насрать.

– Слышала, на зоне так говорили, - пожала плечами медик.- Понравилось.

Замес, хотевший что-то сказать, замер – дивчина отыграла на десяточку. И за свое выступила, и подстраховалась.