— Ты ему передай от меня привет, или как там… рахман? — бурчал я, направляясь на кухню, минуя зеркало, возле которого только что красовался. — Нурали — наш, Никодимовский, тут не имя определяет или национальность, а правильная жизнь!

На самом деле, я своего зятя-азербайджанца люблю. Правильный он мужик, хотя в некоторых, так сказать, геополитических моментах мы с ним расходимся. Он считает, что Землей управляют рептилоиды, а я — что дебилоиды. А в остальном… Только и осталась обида, что я хотел правнучку Надей назвать, а меня не послушали.

— Чай пить будем! — сказал я в привычной для себя манере, так, что отказ не предусматривался. — У меня еще есть эти… чпокмаки. Хотите? И почему не предупредила о приходе, я бы праправнучке хоть что купил. А то к деду приехала, а у меня и конфеты нет. Ну да у нас эти… черт бы их побрал… товарно-денежные отношения. Деньгами откуплюсь.

Маленькая егоза прошмыгнула мимо меня, не дав себя ухватить, чтобы поцеловать, и побежала в зал. Надюша, она такая, как я — нежностей не любит и всё приказывает, хозяйка в доме. А как своего деда Нурали строит! Ну как не подчиниться ангелочку пяти годков отроду? Она, да еще старшая праправнучка Аглая, на меня и имеют влияние.

Об одном я сожалею, что не увижу ни одну из них в свадебном платье. Это ведь только кажется, что увидел правнуков, да и будет, присматривай себе костюмчик, чтобы красоваться в деревянном ящике, обложенном цветами. Нет… Это как аппетит приходит во время еды. А желание жить появляется по мере того, как дети, внуки, правнуки заводят своих детей.

— Деда, меня прислали парламентером… — сообщила правнучка.

— Даже не начинай, Фаридка, а то от наследства отлучу, — отшутился я.

— Да какое наследство, дед! — рассмеялась правнучка.

Я промолчал. Будет сюрприз… Если бы кто и хотел наследства — так, может, и яду подлил бы. Но мои — не такие.

Есть у меня деньжата. Я успел сообразить, куда катится советская экономика. К бизнесу этому душа не лежала, и я сделал иначе. Снял тогда все деньги со сберкнижки, а честной службой своей я сумел накопить немало, ну и купил золото.

И даже теперь не собирался я говорить о наследстве. Такой вот я человек, что посчитал: пусть они сами в жизни устраиваются, а не ждут смерти богатенького деда. Хотел — и получил! Из всей семьи нет ни одного непорядочного человека. Напротив…

— Как там муж твой, Сашка? Пишет хоть? — спросил я у Фариды.

— Звонит, дед. Живой, за то и Богу молюсь, — резко погрустнела правнучка.

Повернулся я и посмотрел на неё внимательно. Будто Надя моя стоит, кручинится. Ничего, Надюша, будем жить. Слишком часто я вспоминаю свою единственную любовь, видать, пора мне уже к ней.

— Вернется он, девочка. Наша, Никодимовская порода, она же неубиваемая, словно кто-то охраняет. Пусть и Господь Бог, хотя ты знаешь мое отношение к религии. За правое дело воюет парень, — сказал я.

— Никодимовская порода? Так муж мой, Сашка, тебе не родственник, он Сомов, — Фарида Нуралиевна Сомова посмотрела на меня, прищурившись.

Хорошо ещё, не сказала — мол, ты что, дед, на старости лет… Нет, никто в моём разуме покуда не сомневался.

— Много ты понимаешь… Твой муж — парень правильный, вон, воевать пошел, когда Родина позвала… Значит, наш он, Никодимовский, и точка, — жестко сказал я и ударил по столу так, что из большой чашки с надписью «Босс» чуть не выплеснулся чай.

— Дед, ты ушел от ответа. Мы все очень просим тебя никуда не ехать. Ну правда, ну какое морское путешествие? Давай рванем в Москву, к Вадиму, соберемся у него… У тебя и приглашение на парад есть, на президентскую трибуну. Вот и отметим твой день рождения, потом на парад сходим, в «Бессмертном полку» пройдемся? А?

Я уже знал, что Фарида будет пытаться меня отговорить от запланированной поездки. Да правнучка и сама предупредила — парламентёр она сегодня.

Я усмехнулся, не показывая, как дороги мне эти уговоры.

— Я скоро вернусь. В Москве и встретимся, — я видел, как жалостливо стала на меня смотреть Фарида. — Пей чай, внучка! А я все равно поеду. Сто лет… Нужно подвести итоги, проехать по местам, где терял своих товарищей в той войне, где я любил… И одному побыть, вспомнить всех… Вот и восемьдесят лет прошло со Дня Победы. И ладно, был бы немощным стариком, вон и костыль не всегда беру с собой. Всё, нечего говорить. Решено…

Балтийское море

24 апреля 2025 года