— Ёшкин кот! Это я что, на вечеринку этих, которые в России запрещены, а в Европе поощрены, попал? — вслух сказал я, когда передо мной всё чаще стали мелькать мужики в лосинах.

Реконструкторы! Под восемнадцатый век играют!

— Господин унтер-лейтенант, с вами всё в порядке? — поинтересовался у меня один из реконструкторов. — Не гневайтесь, но нынче не до вас. Живы, и на том хвала Господу. Мы давеча…

— Происходит что? — перебил я.

— Капитан наш, хранцуз, грамоту прислал, дабы мы сдавались. Вот и ихний офицер пожаловали. А другой хранцуз, товарка капитана, також призывает сдаваться. Стыд какой!

— Никаких сдач не будет! — решительно сказал я, хотя ещё не знал пока ни своего статуса, ни возможностей.

Но я точно знал одно: при моей жизни сдач не будет. Русские не сдаются!

— Братцы! Да как же мы честью-то своей поступимся? Как же оскверним память благодетеля Петра Великого, — выкрикивал мужик, назвавшийся Харитоном — его я первым увидел, как очнулся.

Как его? Лаптев! Словно как русский мореплаватель, один из братьев, в честь которых и море назвали. И об этом я успел подумать, а вот все остальное… В моей голове мысли кучковались и распадались, словно после ядерного апокалипсиса химические элементы.

Я силился собрать все увиденное воедино и выдать версии, но к таким немыслимым выводам я пришел, что и озвучивать нелепо.

— Ви подчиниться! Письмо ваш капитан, что ви снять фляг, — услышал я слова с явным французским акцентом.

— Это кто здесь сдаваться собрался, морда ты фашистская! — выкрикнул я.

Не знаю, реконструкторы ли это, и куда подевались эстонские пограничники с русскими моряками, которые между собой дрались, когда я потерял сознание. Но сдаваться никто не будет! Не в этой жизни, которая… Черт, опять эти мысли…

— Не надь крика. Все понять и приказ справить, — было мне ответом.

— Сдаваться не позволю! Вы что тут учинили? Русские не сдаются! — напирал я.

Чувствовал себя так, что лететь хотелось, казалось, что вот сейчас оттолкнусь от деревянной палубы корабля и взлечу. Какая же разница была между тем мной, стариком, и сейчас… Убывало-то день за днём, и теперь я не мог поверить — неужели человек бывает вот так полон сил? И я когда-то был, и теперь снова силён! Ничего не болело, а легкость какая в движениях!

А еще я привлек к себе внимание, и ко мне рванул Лаптев. Он подскочил, встал в шаге от меня и эмоционально выкрикнул:

— Господин унтер-лейтенант, Александр Лукич, вы же приказали своим солдатам сопротивляться?

Приказать? Мы запросто! Вопрос в другом: кто подчинится.

— Приказываю всем солдатам не сдаваться! — прокричал я.

Я был удивлён, когда два десятка, или чуть больше, стоящих в толпе солдат в один момент извлекли из своих ножен клинки, и это были шпаги. У каждого солдата — шпага? А так разве было?

Или это гвардейцы?

— Слыхали, что его благородие приказали? Айда в Арсенал! Фузеи брать! — выкрикнул один из мужиков, вскинув вверх шпагу, и направился ко мне.

Ему пришлось пробираться через толпу моряков, даже кого-то толкнуть, а кого-то и подпихнуть плечом. Я находился немного в стороне от мужиков.

— То есть бунт на фрегат! Ви будете казнь! После капитан я командовать фрегат Митава! — опять же с французским акцентом кричал мужик, которого я из-за спин не мог рассмотреть [Речь идет о реальных событиях 25 мая 1734 года, в реальной истории это был первый случай сдачи русского корабля].

— Господин унтер-лейтенант, приказывайте! Вы не серчайте на нас, что не вызволили, когда вас вязали. Приказа не было, а вы-то без чувств лежали. Вот мы и… Не серчайте. Нынче все справим, как прикажете. Мы не подчиняемся капитану и сдаваться не намерены. Я рад, Ваше благородие, что вы в себя пришли. Уж думали, что хвороба какая насмерть свалила вас! — радостно проговорил тип в лосинах.

И все же не реконструкторы. «Проживи новую жизнь с честью!» — вновь ворвалась фраза в мое сознание.

«Проживу, Надя, может, и недолгую, но с честью!» — подумал я.

— Взять паникеров под стражу! — отдал я приказ.

— Кого?

— Смутьянов, кто призывает сдаться! — вынуждено я поправил себя, на мгновение удивившись, что слово «паникер» ещё не знакомо людям.

— Будет сделано! — отрапортовал…

Сержант? Погонов не было, но этот солдат отличался мундиром от других. Пусть условно будет сержантом. Понять разницу между фурьером, капралом и каптенармусом я все равно сразу не смогу. Да и недосуг мне теперь выяснять.