— В доме прохладно, — замечает Аслан. — Сейчас немного прибавлю отопление.

Скрывшись в небольшой комнате, выполняющей роль котельной, он что-то настраивает, а затем отвлекается на телефонный звонок, прикрывая за собой дверь. Судя по обрывкам фраз и изменившемуся тону, планы были не только у меня.

Но мы трое здесь. Вместе.

Поставив сапожки на обувную полку, я снимаю пальто и слегка взбиваю волосы у корней. В этот момент в прихожую возвращается Аслан. Он хмурится, цепко глядя на моё лицо.

— У тебя кровь, — говорит он, подходя ближе. — Я быстро гляну, есть ли в машине антисептик. Если нет — сбегаю в аптеку.

— Не стоит, — торопливо отвечаю. — Это пустяк. Сейчас просто умоюсь и всё пройдёт.

— Мне несложно, — возражает Аслан. — Лучше обработать, если не хочешь в больницу.

Когда я села в машину, то вытерла бровь салфеткой. Я думала, что кровь быстро остановится, но, похоже, ошиблась. Тонкая полоска багрового цвета успела подсохнуть на коже, неприятно стягивая её.

Это замечает и Амелия, когда я прохожу в гостиную. Обычно не слишком тактильная, она начинает меня жалеть и гладить, ненадолго забывая о собаке.

Я не знаю, почему не сработали подушки безопасности, но Аслан пообещал, что с этим разберутся. Оказывается, такое случается даже на самых дорогих автомобилях. Причины могут быть разными — от повреждения датчиков удара до производственных дефектов.

Аслан с подросткового возраста помогал отцу в автомастерской. Он разбирается в «железе» почти так же хорошо, как в программировании.

Обойдя диван, я иду на кухню, чтобы заварить себе кофе. Уровень стресса в моём организме давно превышает норму, и я надеюсь, что доза кофеина станет началом восстановления внутреннего равновесия.

Аслан появляется и моет руки, закатав рукава полосатого свитера до локтя. Я смотрю ему в спину, делая глоток чересчур сладкого напитка.

Меня разрывает от интереса узнать, как прошёл его разговор с Сабиной? Так ли адекватно она восприняла новость от своего жениха?

Думать о том, что прямо сейчас он проводит вечер не с ней, а с дочерью и её матерью, наверняка невыносимо. Проблема исчезнет сама собой, как только я позволю Амелии и Аслану встречаться без моего участия.

Это сложно, но реалистично.

Изменения в свидетельстве о рождении исправят совсем скоро. Официально Аслан станет биологическим и юридическим отцом Ами. Это решение принял Влад сразу после обеда с Тахаевым.

Я… всё испортила.

Не себе, нет. Многим людям, которые этого не заслуживали. Я не знаю, о чём договаривались между собой мужчины, но в глубине души мне хотелось, чтобы у мужа была хоть какая-то компенсация за то, чего он лишился. Если удастся заполучить гениальную разработку — то почему бы и нет?

— Сядь, — просит Аслан, кивая на ближайший стул.

Я послушно опускаюсь на место, наблюдая, как он открывает антисептик и смачивает ватный диск.

Из гостиной доносится довольный детский смех. Слышен звонкий стук мяча о стекло, и я громко прошу Амелию быть осторожнее, чтобы ничего не разбить.

Аслан подходит ко мне вплотную, слегка упираясь бедрами в мои колени. Если теплом можно заразиться, то, наверное, именно это сейчас и происходит — оно накатывает мягкой, но неотвратимой волной, оседая где-то глубоко внутри и растапливая напряжение.

— Больно, — чуть кривлюсь.

Я отвожу взгляд и слежу за игрой света на кухонной столешнице. Жжение пробирается под кожу, а кровь шипит, протестуя против антисептика.

— Терпи.

— Легко сказать, — слегка ворчу, стискивая колени. — Это не ты расшиб голову в аварии.

— Что мне сделать? Подуть?

Откликаясь на провокацию, я почти не думаю о последствиях, хотя давно считаю себя взрослой, собранной и ответственной. Скорее всего, это влияние Аслана.

Да, определенно.

Несмотря на то, что мне давно не шесть и не восемнадцать, после сложного дня я чувствую себя маленькой капризной девочкой, которая ищет заботы и поддержки.

Я искала её даже после того, как Аслан улетел учиться, потому что ощущала себя брошенной и ненужной. Матерью, отцом. Всеми. Но оказалось, что другие не умеют настолько компенсировать пустоту. Всё, что я находила в тот период, казалось дурацким суррогатом.

— Давай, — смело соглашаюсь. — Дуй.

Я закрываю глаза, когда Аслан наклоняется и поддевает пальцами мой подбородок. В ноздри проникает знакомый запах одеколона и тела, рождая в животе лёгкий трепет, как взмахи крыльев бабочек.