— Перелома нет, — наконец произносит врач. — Ушиб плюс лёгкое растяжение. Отёк сойдёт через пару дней. Нужна мазь, эластичная повязка и покой без нагрузок. На батутах с детьми — желательно не прыгать.

— Пока не планировала, — усмехаюсь в ответ.

— Больничный оформить?

— Да, пожалуйста.

Чтобы не указывать свои данные при Саше, я оставляю его за пределами кабинета. Но как только берусь за дверную ручку, он тут же оказывается рядом.

— Ольга Дмитриевна, — доносится за спиной голос медсестры. — Вы снимок забыли!

Это заставляет меня ярко вспыхнуть — не от смущения, а от внезапной уязвимости и от разоблачения. Ситуация щекотливая. Возможно, у Лекса аллергия на это имя. Так звали бывшую жену, злую училку или начальницу, которая довела его до нервного тика.

Я внимательно отслеживаю реакцию, пытаясь уловить малейшие изменения в поведении, намек на разочарование или что-то похожее, но ничего этого нет и близко.

— Оливия — не моё настоящее имя, — приглушённо говорю, пряча документы в общий файл.

— Я так и думал. Оля — очень красивое.

— Спасибо. Если что, я знаю, что тебя зовут Саша.

— Откуда?

Сверля его взглядом, признаюсь:

— Услышала телефонный разговор в прошлые выходные. И… твоё имя тоже красивое. Мне нравится.

Когда я заканчиваю со своими делами, меня подхватывают на руки, как невесомую пушинку. Я перевожу взгляд на крепкую шею, плечи и чуть напряжённую линию челюсти, замирая на полуопущенных ресницах.

— Приятно познакомиться, Оля.

Я не отвечаю, хотя мне тоже, Саша. Давно и… очень.

***

Мы не договариваемся о маршруте, но всё и так понятно — сегодня я не в том состоянии, чтобы ехать в гости. Возможно, в другой день. Или когда я смогу нормально стоять на ногах.

Саша оставляет меня в машине, направляясь в аптеку. Чёрный кожаный салон уютно обволакивает. Внутри тепло и тихо. Строгие линии, матовые панели.

Этот автомобиль на порядок дороже моего — и это многое говорит о его владельце.

От скуки я открываю козырёк, заглядываю в зеркальце, потом тянусь к бардачку — просто чтобы занять руки и хоть как-то отвлечься от собственных мыслей, которые крутятся в голове, как сломанная пластинка, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть.

В бардачке — идеальный порядок. Ни фантиков, ни чеков, ни крошек. Документы в пластиковой папке, салфетки, маленький флакон антисептика. И ближе к крышке — упаковка презервативов. Новая, не вскрытая. Просто лежит, как часть набора. Но всё равно немного щёлкает по нервам.

Саша возвращается спустя десять минут, купив всё необходимое. Он садится на место, тянется к ремню безопасности — и весь салон наполняется его энергией: деловой, живой, немного резкой.

Пульс против воли ускоряется. Его присутствие раскачивает меня — если не постоянно, то с завидной регулярностью.

— Сколько я тебе должна? — спрашиваю, рассматривая содержимое аптечного пакета.

Я не привыкла принимать помощь просто так. Даже в таких, казалось бы, бытовых ситуациях мне проще заплатить и сохранить контроль, чем оказаться в неопределённом долгу. У нас с Костей был раздельный бюджет, и меня это вполне устраивало.

— Можно просто «спасибо», а там посмотрим, сколько ещё потянет.

— Окей, спасибо. За всё. Не только за лекарства. Ты так ловко разрулил ситуацию, что я на секунду даже подумала: у тебя точно есть связи в больнице.

Саша заводит двигатель и кладёт руки на руль. Я чувствую, как он косится на меня, очерчивая взглядом линии по ногам, волосам и замирая где-то на уровне груди. Не знаю, что у него в голове в этот момент, но в моей — гул, перекрывающий любые попытки здраво рассуждать.

— У меня нет связей в больнице, Оля. Просто опыт.

— Часто попадал в травму?

— Чаще, чем хотелось бы. А ты, похоже, впервые?

— Почему это? — удивлённо приподнимаю бровь.

— Не знаю. Ты на вид нежная. Как будто тебя всю жизнь оберегали. Скажешь мне адрес?

Я примерно предполагала, что манера вождения у Саши такая же неспокойная, как и всё в нём. Это не вызывает опасений, потому что у него отлично работает концентрация, и он умеет быстро реагировать. Но я всё равно вжимаюсь в сиденье от того, как тесно ощущаю его рядом.

Во встречах раз в неделю есть своя прелесть. За это время тело успевает подзабыть прикосновения, голос и вкус кожи — но не настолько, чтобы не хотеть повторить. Даже сильнее, чем в прошлый раз.

В дороге меня шатает из одного решения в другое. Я то собираюсь попрощаться с Сашей на пороге, то ловлю себя на идее пригласить его в квартиру.