Книги расставлены с педантичной любовью: циклы и серии идут строго по порядку, том за томом, без единого разрыва. Нижние полки отданы под юриспруденцию и судебную практику. Выше — философия, политическая теория и остросоциальная проза.

Я уверена: книжные вкусы многое могут рассказать о человеке. В моём случае — меня вполне можно «прочитать», если постараться.

— Интересный выбор для педагога, — подкалывает Саша, обводя взглядом мою немаленькую коллекцию. — Необычный, я бы сказал.

Не знаю, хочет ли он вывести меня на чистую воду, но томиться в интриге куда захватывающе.

— Ну да. Правда, моя педагогика не всем по душе.

Повернув голову, Саша внимательно на меня смотрит, вздёргивая уголки губ. Он кажется привычным и близким — и в то же время инородным в этой квартире.

— Не ожидал, что у тебя такой серьёзный книжный арсенал, — хвалит, присаживаясь на корточки и доставая с полки одну книгу за другой. — У меня поменьше.

— Это то, что я забрала первым делом, когда уходила от бывшего. Библиотеку и свою гордость. Остальное — несущественно.

Гордость — это и то, от чего меня распирает в эту минуту. Потому что слышать похвалу от мужчины, с которым мы сутками напролёт обсуждали книги, — редкость. Обычно мужчины в моей жизни больше интересовались телом и внешностью, чем тем, что в голове.

Но этот эффект длится ровно до того момента, пока Саша чудом не вытаскивает затесавшийся среди моей гордости любовный роман в матовой чёрной обложке с кричащим названием, недвусмысленно намекающим на щедрую порцию эротики внутри.

Эта книга явно выбивается из общего ряда, и мой мозг лихорадочно пытается вспомнить, откуда она здесь взялась.

Кровь гонит к щекам ещё сильнее, когда Саша наугад раскрывает её где-то посередине.

— Томас прижимает её к стене, его жезл упирается в низ живота, предвещая всё, к чему она давно была готова.

Хмыкнув, он трёт ладонью подбородок и перелистывает.

— Ой, ну всё, хватит, — качаю головой. — Мои подруги слишком буквально воспринимают моё увлечение чтением, поэтому дарят всякую ерунду.

— Любовные романы — это ерунда?

— А ты считаешь, что нет?

— Не знаю, до этого ни разу не открывал, — признается Лекс. — Но написано живо.

— Они упрощают сложную природу чувств до уровня сказки. Встретились глазами — и всё, судьба. Это красиво, но далеко от реальности.

Саша устраивается на диване, кивком головы приглашая сесть рядом, чтобы забинтовать мне ногу, как обещал раньше:

— Я тоже не верю в любовь с первого взгляда. Но иногда достаточно пары сообщений, чтобы сильно увлечься. Иди ко мне, Оль.

Любовный роман лежит на подлокотнике дивана открытым, даже когда Саша ловко использует эластичный бинт, оборачивая его вокруг моей щиколотки.

Его пальцы тёплые, действия решительные. Я ловлю себя на том, что слежу за каждым движением, как заворожённая. Постепенно привыкая к тому, что и зачем он делает на моей территории.

Это иррационально, но я вручила ему своё доверие без особой опаски и условий. Как будто мои инстинкты на время вырубились.

— Когда язык Томаса опускается ниже, дразня, мучая и заставляя девушку терять контроль, она судорожно ищет опору... — выразительно зачитывает Саша. — Он тянет её к себе, а его жезл наполнен мощью, жаждущей выхода и ждущей момента, когда она примет его полностью.

Он закрепляет бинт и, не убирая руки, прижимает ладонь чуть выше щиколотки.

Мне горячо. Даже очень. Я чувствую себя не просто в безопасности, а под защитой, потому что все мои базовые потребности, кроме одной, закрыты.

— Кто-то правда называет член жезлом? — интересуюсь, поднимаясь с места и вставая коленями на мягкую обшивку дивана. — Покажи.

Потянувшись за книгой, я наклоняюсь ближе, чтобы рассмотреть текст — так близко, что чувствую, как мужское плечо касается моего живота.

Саша не отодвигается.

Между нами — сантиметр, может, меньше. Напряжение будто живое: тянется, извивается и ищет выход.

Я слышу его прерывистое дыхание — Лекс сосредоточенно вглядывается в моё лицо, а мои глаза мечутся по строчкам, почти не различая смысла. Поймать нить сюжета в этот момент просто невозможно.

— Там дальше самое интересное, — продолжает издеваться он. — Похоже, герои переходят к минету. И, похоже, я немного недооценил этот жанр.

— Наверное, я тоже.