Чуть наклонив голову, я позволяю прядям свободно упасть на плечи и поднимаю телефон так, чтобы он закрывал половину лица.

В момент, когда палец зависает над кнопкой, жар внизу живота толкает меня вперёд, подстёгивая сделать то, о чём ещё час назад я бы даже не подумала.

Фото улетает получателю так же резко и спонтанно, как появилась эта идея, не оставляя времени прийти в себя.

Лекс просматривает снимок моментально, заставляя страх и ожидание переплестись тугим, прочным канатом.

Я не жду комплиментов, но когда экран остаётся тёмным слишком долго, почти физически ощущаю пронзительный мужской взгляд на себе, и от этого по коже пробегает электрический ток.

«Я могу тебя набрать?» – спрашивает Лекс, и, не дожидаясь согласия, напирает:

«Прямо сейчас».

Во всей этой сумбурной и немного неловкой ситуации, когда мы вскрываем карты, я чувствую единственное, что помогает выровнять пульс – я правда ему нравлюсь, и это взаимно.

Мы можем не совпадать в выборе книг или фильмов, но в том, как усилить притяжение, мы совпадаем без всяких сомнений.

«Нет, не можешь)» – отказываю, следом отправляя адрес гостиницы, где мы встретимся уже завтра.

***

Весь следующий день мы держим паузу, обсудив лишь время встречи, но это не мешает мне постоянно думать о том, как всё пройдёт.

Я знаю Лекса почти месяц, и он не похож на маньяка — в таком случае его ловушка была бы слишком изощрённой.

Во-первых, я написала ему в личку сама. Во-вторых, вначале мой собеседник не особо подбирал выражения и не пытался понравиться. В-третьих, мужчины такого типа могут заманить в свои сети любую девушку, какую только захотят. Не обязательно меня.

За завтраком, в процессе пробежки и в каждую свободную минуту я открываю на телефоне фотографию анонима и рассматриваю его вдоль и поперёк, предвкушая и примеряя на себя возможную реакцию на нашу встречу.

Как это — касаться малознакомого мужчины?

Как это — целоваться, позволять себя трогать и трахать кому-то, кроме Кости?

Будет ли его голос таким же приятным, как в аудиосообщении? Испытаю ли я то же напряжение, что накатывает при перечитывании переписки?

Эти мысли не дают мне покоя, заставляя кровь кипеть сильнее, чем тренировка в спортзале.

В пять вечера, когда я начинаю готовиться, звонит сестра с просьбой посидеть пару часов с Захаркой. Несмотря на то, что я обожаю своих племянников, эта просьба злит — ещё и потому, что Ира, даже не спросив моего согласия, уже решила, что на меня можно положиться. Рассчитывая на мою совесть и ответственность.

— У меня свидание, — категорично заявляю.

На самом деле нет, потому что Лекс не ходит на свидания, и мы оба понимаем, зачем встречаемся в номере люкс. Но сестре необязательно знать, что её младшая сестра оправилась после тяжёлого разрыва настолько, что уже готова к сексу с другим.

— Поздравляю. С Юрием?

— Нет, не с ним, — неприятно кривлюсь.

— Оль, пожалуйста, мне не на кого рассчитывать, кроме тебя… Нужно отвезти старшего к стоматологу — у него острая зубная боль, а родители куда-то умотали на уикенд.

— Няня?

— Няня заболела, а у Гриши срочное совещание. Я же говорю — только ты.

Расхаживая из угла в угол, я бросаю взгляд на часы. В одном Ира не ошиблась — у меня действительно есть совесть. Потому что я быстро прикидываю, что могу себе позволить и как надолго.

— Я буду занята сборами, но если ты обещаешь, что ровно через два часа заберёшь Захара – то так и быть, я с ним посижу.

Вскоре мне привозят девятимесячного племянника вместе с сумкой подгузников, запасной одеждой и бутылочками.

Я беру его на руки, стараясь отвлечь от разлуки с мамой, и прижимаю к себе.

Обожаю младенцев... Они тёплые, сладкие, пахнут молоком и чем-то очень вкусным. Могу с уверенностью сказать, что своих племянников я люблю даже больше, чем родную сестру.

— Извини, ты тут ни при чём, — шепчу, расцеловывая пухлые щёчки. — Я всегда рада гостям, но, видишь ли, у меня намечается дико важный вечер.

Мне везёт: после того как я кормлю Захара, он крепко засыпает на широкой кровати, обложенный подушками, предоставляя мне возможность заняться поисками подходящего наряда.

Платье, которое я планировала надеть, — чёрное, с открытыми плечами и вырезом на спине — кажется слишком откровенным. Оно плотно облегает фигуру и подчёркивает грудь. Я не маленькая и еду в гостиницу с одной-единственной целью, но даже зная это, хочется сохранить хотя бы видимость сдержанности.