Вскоре стало понятно почему. Встречали его не совсем радушно, обвиняя в том, что он отсутствовал, так что ему пришлось оправдываться тем, что его взяли насильно, а потом они просто сидели и наблюдали, даже не попав в секретное ночное королевство. Вообще, по итогам всех этих видений создавалось впечатление, что его не то, чтобы сильно любили, скорее терпели. Это смущало Звёздолёта.

Но больше его смущало другое. Пока его сонная версия шла к сиблингам, он слышал разговор. И Глин с упоением рассказывал, что он оказывается не атаковал яйца, а помогал им вылупиться. По всему выходило, что когда как в настоящем прошлом Аша рассказала о Больших крыльях и их роли в вылуплении, готовя остальных опекунов из других племён к вылуплению грязекрыльчика, и они были готовы к его инстинктивной помощи, то в несбывшемся прошлом этого не произошло, и его инстинкт не распознали.

И тут наблюдающего Звёздолёта осенило. Так вот почему ненастоящая мама говорила про то, что в Глине какой-то монстр прячется! Эта версия Аши что, и вправду, перед тем как принести яйцо вообще не потрудилась рассказать опекунам про то, как вылупляются их дети, или что?

Дальше сиблинги из видения заговорили о том, что Цунами морская принцесса. Глин предложил полететь туда, сно-виденческая версия Звёздолёта стала рассказывать про Ожог, его схватили за пасть чтобы помолчал, Солнышко решила его спасти, и в конце концов они покатились по траве.

Это было… довольно мирно для его видений. Да, где-то вдалеке было пространство боя, полное мёртвых драконов, но здесь никто не стремился их убивать. Просто дракончики, устроившие свалку между собой. Неужели это несбывшееся прошлое может хотя бы иногда обходиться без крови?

И, охваченный неожиданной мирностью сна, ночекрылёнок с волнами спокойствия унёсся обратно в звёдотёмную ночь его внутреннего невесомого пространства, где он так же играл со своим ночекрыльными версиями сиблингов, катаясь по траве в шуточной схватке.

***

На этот раз Звёздолёт проснулся вместе с Солнышком — как раз тогда, когда она аккуратно выползала из-под его крыла.

— Что, снова меня будить не хотела? — улыбнулся Звёздолёт, нежно куснув её за шейку.

— Ты всегда так мило спишь! — увернулась она от куся, открывая клычки в улыбке. — Вот смотрю я на твою безмятежную морду и понимаю, что нельзя такую милоту будить.

— А может, мне опять видение пришло со всяким неприятным? Тогда бы твоя помощь в моей побудке была бы очень кстати, — не выдержал и рассмеялся ночекрылёнок.

— А что тебе сегодня снилось? — спросила пескокрылка, вопросительно склоняя голову вбок.

— Как ни странно, сегодня было мирно. Та версия Глина узнала о себе много приятного нового, и мы просто кувыркались в траве и кусались.

Солнышко так и заурчала довольством:

— Вот, видишь, угроза ушла, и сны сразу поменялись! Я знала, что это всё не настоящее!

— Совпадение и вправду интересное, — призадумался он на секунду, а когда поднял морду, пескокрылка уже была на лестнице.

— Поднимайся! Мы же совсем скоро летим домой! — воскликнула она, прыжками покрывая несколько ступенек сразу.

Звёздолёт поспешил за нею. Остальные уже проснулись и были на кухне, когда ночекрыл и пескокрылка вбежали вверх по лестнице в обеденный зал.

Оказавшись наверху, они остановились. Здесь были все — кроме их Большого крыла.

— А куда делся Глин? — спросила Солнышко, сбитая с толку.

— Тут я, — вдруг ответил он, спускаясь сверху и пахня свежим воздухом и немного запахом других драконов.

— О, вернулся? И как прошёл разговор с твоей мамой? — спросила Кречет, и Звёздолёт уловил в ней укол ревности.

— Ну мааам! — воскликнул грязекрыл, улыбаясь. — Всё нормально! Я просто узнал, где искать моих сиблингов, более конкретно. Оказывается, мы строим из грязи, веток и травы целые дома, холодные даже в самые жаркие дни! И в одном из таких они и живут, возле камышовой заводи у небольшой протоки дельты.

— И это всё? — спросила Кречет недоверчиво.

Глин посмотрел на Звёздолёта, вспомнил, что он мыслечтец, и добавил:

— Ну и узнал, как она относится… ко всей этой ситуации. Она сказала, что я давно уже взрослый по их меркам и ей обо мне не надо заботиться. Что я ей просто близкий родственник, член семьи, которому она всегда готова помочь, если что, но период материнской заботы давно прошёл.

«Ну конечно. Всегда два года и лети свободно. Считай что никакого обучения, кроме самых основ жизни в их этом большом болоте!» ревниво подумала Кречет, отвечая:

— Ну что ж, значит, она точно не будет претендовать на тебя.