— У неё силы на исходе. — Услышала чей-то голос. — Стимуляцию!

Смотрела вверх. Видела глаза мамы. Всё остальное её лицо было скрыто медицинской маской.

— Доченька, соберись. — Слышала её ласковый голос. — Маленькой нужно родиться. Давай, моя хорошая. Мы все тебя очень любим. Мы все здесь собрались. Они там в коридоре. Володя, Аврора, Вадим приехал и Николай.

— Глеб? — Прошептала я.

— Он сейчас далеко. На вертолёте летит. Мы его должны обрадовать, что у него родилась племянница. Давай, солнышко моё.

Схватки усилились.

— Ксения тужься. — Это врач. — Давай, Ксюша. Ты можешь!

С надрывом замычала, пока из меня не вырвался крик. Крик боли и отчаяния, а ещё надежды.

— Мамочка!!!

— Всё хорошо, — Отдаленно слышала тот же мужской голос. — Ребёнок пошел. Головка показалась. Ксения не останавливайся, ещё немного.

Боль, напряжение казалось достигли высшей точки и вдруг всё кончилось. Словно кто-то выключил рубильник. Ничего не чувствовала. Голоса, звуки словно сквозь вату и становились всё тише и глуше. Но в последний момент услышала плач младенца… Всё, я уже больше не могу. В угасающем сознании видела только глаза мамы… Свет, мягкий, теплый и Глеб. Он стоял и улыбался мне. Хотела позвать его, но не могла произнести ни слова. Он тоже молчал. Только улыбался. Потом пальцами обеих рук изобразил фигуру в виде сердца. Прикоснулся к своей груди и потом указал на меня.

«Я тебя тоже люблю, братик мой»…

Глеб

В какой-то момент стал осознавать себя. Я жив? Откуда-то из далека, словно сквозь толщу воды слышал чей-то голос. Сначала ничего разобрать не мог, потом голос стал громче. Стал различать, что говорят.

— Глеб, Глеб, очнись, братишка. Давай, приходи в себя. — Почувствовал, как что-то прохладное и мокрое течёт по моему лицу. И тут же тело взорвалось болью. Стон вырвался непроизвольно. — Глеб! Глаза открой.

Открыл, вернее попытался. Свет. Всё расплывается. А левый глаз закрывала красная пелена. Кто-то взял меня за плечи и помог сесть. Голова гудела, как колокол.

— Глеб, я осмотрел твои руки и ноги. Вроде всё целое. Пошевелить ими можешь. Пошевелил, правой рукой, потом левой.

Левую руку саднило. А вот левое бедро, как и бок сильно болели.

— Ничего не вижу. — Услышал собственный хрип.

— У тебя голова разбита. Но это поправимо. Просто сильно рассечено. Сейчас подожди. — Кто-то стал мокрой материей протирать мне лицо. С левого глаза исчезла красная пелена. Понял, что это кровь заливала мне глаз. — Да, не слабо тебя ковырнуло. Сейчас. Сиди спокойно. — Зрение прояснилось. Увидел того, с кем разговаривал. Это был Стас или по другому Стив. Отец принцессы и мой друг. Личный телохранитель. Он достал из рюкзака упаковку бинта. Надорвал её. Сделал из куска бинта тампон. Наложил мне на голову в том месте, где сильно болело. Потом стал бинтовать. — Ну что, брат, приходишь в себя?

— Стив. Что произошло?

— Хреновые дела произошли, Глеб. Нас отработали по полной из крупняка. Уроды. Стреляли либо из КОРДА, либо из «Утёса». Калибр 12,7 миллиметров. Долбили бронебойно-зажигательными с соседней сопки. Мы же снизились. В ста-ста-пятидесяти метрах проходили, а для таких пулемётов это как расстрел в упор. Тем более, у них штатная оптика есть. Хотя я удивлён, почему из ПЗРК нас не вальнули???! Он легче и мобильнее крупнокалиберных пулемётов. Наверное, у них какая-то накладка произошла. Но подготовились, сволочи. Заранее знали наш маршрут, досконально.

— А мы его и не скрывали. — Глухо ответил ему. Стив закончил бинтовать меня. Посмотрел мне в глаза.

— Приходишь в себя?

— Да. Ещё немного и буду в порядке. Дай пить. — Стив протянул мне фляжку. Глотнул из фляжки. Огляделся. Метрах в сорока-пятидесяти на склоне сопки горели искорёженные останки вертолёта. От них загорелись деревья, в которые вертолёт упёрся. Часть деревьев была повалена или сломана. — Стив, пожар разгорается.

— Не разгорится. Мокро всё. Дождь тут шел два дня. И скоро опять пойдёт. Видишь туча какая накатывает. Скоро ливанёт. Это хорошо.

— Почему?

— Уходить надо. Если они не дураки, сюда придут, контрольная проверка. А они явно не дураки. А дождь скроет наши следы. Что у тебя болит?

— Голова, левое бедро и бок.

Стас достал из аптечки флакончик. Вытряхнул из него пару таблеток.

— На, съешь. Запей водой.

— Что это?

— Ешь. Легче станет. Боль немного притупит.

Закинул таблетки в рот и запил водой из фляжки.

— Стив, а как мы тут оказались? Я что, сам из вертушки выбрался?

— Нет. Это я тебя с Виктором вытащили. И рюкзаки успел вытащить, пока всё не загорелось.

Точно, увидел одного из людей Стива. Его Виктором звали. Он сидел, привалившись спиной к стволу кедра. Его лицо было бледным. И она баюкал свою левую руку.

— У Виктора рука сломана. Надо шину накладывать. А у нас времени нет. Хорошо, что тебя в чувство привели. Идти сможешь? Надо отсюда уйти, как можно дальше.

— Не знаю. Помоги встать. — Стив подхватил меня под мышки. Встали. Меня штормило. Но я устоял. Отпустился от Стаса. — Нормально.