— Я хорошей ученицей оказалась?

— Хорошей, просто отличница. — Засмеялся Глеб. — Пойдём, моё золото.

Мы сидели с ним в парной. Он не поддавал пар сильно. Сказал, что мне нельзя перегреваться. Я закрыла глаза. Блаженство. Посмотрела на мужа. Он тоже был расслаблен, хотя его нефритовый стержень не расслаблялся. Я улыбнулась. Протянула руку и погладила его. Мне хотелось ощутить его внутри себя. Чтобы он заполнил меня всю. Глеб открыл глаза. На его губах скользнула улыбка.

— Подожди немножко, Аврора. Не здесь. Посиди ещё, погрейся. — Я кивнула ему, продолжая гладить. Глеб в ответ погладил меня ладонью по щеке. Потом по груди. Захватывая в свою ладонь то одну грудь, то другую.

— Красивая всё же ты баба, Аврора, просто слов нет.

— Я знаю, любимый. Мне это часто говорят. Я вижу, как мужчины смотрят на меня. Даже знаю, что они думают. У них же всё на лбу написано. Что так смотришь, дорогой? Да, у тебя красивая жена и принадлежит она только тебе. Желает только тебя. И эта жена хочет, чтобы муж тоже принадлежал только ей. Глеб, я не желаю делить тебя с кем-то ещё.

Посидели с ним ещё. Наконец, я согрелась достаточно. Встала с полка и вышла. Перед тем, как покинуть парную, оглянулась на мужа. Улыбалась. Качнула бёдрами, как бы приглашая его. Глеб засмеялся и сам вскочил вслед за мной…

Его руки гуляли по моему телу. Он стоял позади, прижимая меня спиной к своей груди, к животу. Его грубоватые ладони ласкали мои груди. Я стояла расслабленная, чуть запрокинула голову, закрыла глаза. Руки завела назад и держалась за его бёдра. Его возбуждённое естество упиралось и тёрлось о мои ягодицы. Одной рукой он продолжал ласкать мою грудь, другая скользнула вниз, накрыла мой лобок. Стал его поглаживать, потом массировать меня там. Я застонала. Я не могла сама уже сдерживаться. Пошире расставила ноги. Передо мной был кожаный диван. Мы находились в комнате отдыха. Отпустила мужа, нагнулась и упёрлась руками в кожу дивана оттопырив свой зад, или как Глеб ещё говорил — станок.

— Глеб, возьми меня. — Хрипло, от возбуждения, вскрикнула я.

— Как скажешь, услада моя.

Его руки держали мои бёдра. Его возбуждённая плоть вошла в меня. Сначала осторожно и медленно. Я застонала, поддалась навстречу ему. И Глеб вогнал его мне рывком. Я вскрикнула. Его пальцы сжали мои бёдра сильнее. Но я не обращала внимания. Возбуждение нарастало во мне всё сильнее и сильнее.

— Ещё, сильнее, родной мой, — Кричала в экстазе мужу. И он ускорился. Входил в меня до упора. Моё лоно горело от страсти. Я сотрясалась от его толчков. Из моих глаз полились слёзы. Мамочка, как же мне хорошо. И хотелось ещё лучше. Оргазм пришёл резко, так, что в глазах у меня потемнело. Меня трясло в спазмах. Я могла издавать только всхлипы. Лоно моё обхватило мужа, сжалось и не хотело его отпускать, словно пыталось выдоить его до капли. А Глеб продолжал. Его движения были быстрыми и глубокими. Я ещё всхлипывала и меня продолжало потряхивать, как Глеб зарычал словно дикий зверь. Ещё пара-тройка толчков до упора, замедляющихся и он остановился, прижавшись ко мне. Он тоже вздрагивал. Чувствовала, как тепло от его семени заливает моё лоно. И оно же продолжало сжимать его. Усиливая его наслаждение. Его пальцы сильнее стиснули мои бёдра. Если бы муж не держал меня, я бы рухнула на колени. Руки ослабели и практически легла грудью на диван, задрав свою попу высоко вверх. Некоторое время мы не шевелились, наслаждаясь и приходя в себя. Вот Глеб покинул меня, аккуратно опустил меня на колени. Потом перехватив за талию, нежно перевернул меня и положил полностью на диван. У меня у самой сил совсем не было. Мне казалось, что такого оргазма я ещё не испытывала. Он сел рядом со мной. Поглаживал меня по груди по животу, по ногам. Целовал.

— Как ты, Аврора?

— Лучше всех. — Почти шёпотом ответила ему. Он встал. Открыла глаза и посмотрела на него. Муж взял со стола кувшин, налил что-то из него в кружку.

— Аврора, пить будешь? Квас есть, брусничный морс. Или чай будешь?

— Морса налей.

Глеб налил из другого кувшина. Я смотрела на мужа и любовалась им. Он сказал, что я красивая. Но и он красив. Господи, спасибо тебе, что дал именно его мне в мужья. Который раз ругала себя за то, что ненавидела его в самом начале нашего брака. Ругала за то, что чуть не разрушила свою семью. Сейчас вспоминая Павла, удивлялась сама себе. Как я могла любить это ничтожество в ущерб своему мужу?

Глеб помог мне сесть, вложил в мои руки кружку с морсом. Сам он стоял возле стола и пил квас. Часть напитка пролилось ему на грудь и стекало двумя дорожками. Вот он выдохнул, поставил кружку на стол. Повернулся ко мне. Его грудь продолжала вздыматься, он часто и глубоко дышал, отходя от нашего марафона. Я же, цедя морс, продолжала разглядывать тело Глеба.

— Милый, подойди ко мне. — Попросила его. Он вопросительно изогнул бровь, но подошёл. Я придвинулась к нему и поцеловала его в плоский, с кубиками живот. — Ты у меня очень красивый, Глеб.

— Правда? — Он усмехнулся, поглаживая меня по голове.

— Правда.

— Тогда я могу быть спокоен.

— В чём?

— В том, что наши дети будут тоже красивыми.

— Я постараюсь, любимый.

— Постарайся. Кушать хочешь? Рыбка есть малосольная, ветчина, картошка вареная с зеленью. Шашлык.

— Потом. Сейчас не до этого.

— А до чего? Я, например, голоден как волк.

— Хорошо, давай поедим.

Стол был накрыт. Глеб поставил на стол керамическую кастрюльку, завернутую в полотенце. Там была варёная картошечка с укропом. Она была горячая. На тарелках, прикрытых салфетками, лежала нарезанное филе малосольной селёдочки, ветчина, буженина, сервелат. Отдельно было блюдо с шашлыком на шампурах. Пучки зелёного лука, укропа, ещё какой-то зелени. Солёные огурчики и помидоры, маринованные опята и маслята. Солёные грузди. Я сначала то не обратила внимания, тем более всё было прикрыто полотенцами или салфетками. А сейчас глядя на всё это, у меня рот наполнился слюной, и я ощутила голод. Глеб ухаживал за мной. Положил мне картошечки.

— Тебе ветчины, буженины?

— Буженины и грибочков положи, маринованных. И огурчик дай. — Я, буквально захлёбывалась слюной. Глеб всё мне положил. Усмехался. — Глеб, что смеёшься? — Спросила его с набитым ртом.

— Смешная ты. Чего хватаешь? Никуда от тебя еда не убежит. Ешь спокойно, Аврора.

— Не могу. Я сама почему-то голодная.

Глеб сидел напротив меня и тоже ел. Потом встал и достал из холодильника графинчик с водкой, я так поняла. Графин сразу же запотел. Он налил себе стопку. Посмотрел на меня.