— Выйди.

Володя вышел. Вскоре из спальни показалась Вероника в халате. Он был ей великоватый.

— Ванная там. — Указал Володя Веронике. Дождался пока она примет душ. Сам уже переоделся. Потом подождал пока оденется девушка. Она старалась не смотреть на него.

— Спасибо. Володя. Извини, я вчера напилась, как свинья. Как мне в город попасть?

— Всё нормально. В город я тебя отвезу. Пойдём завтракать.

— Я не хочу.

— Надо, Вероника. В конце концов, это не прилично игнорировать семью, в доме которой ты провела ночь. Пожалуйста.

— Мы одни будем завтракать?

— Нет. Там моя мама, старший брат, муж мамы, жена брата, моя сестра и её муж. Есть ещё две племянницы и племянник. Но они ещё совсем маленькие и сейчас спят.

— Я не пойду. Ты с ума сошёл? Они же видели в каком я вчера была состоянии.

— Ну и что? Видели тебя только мой брат и моя мама.

— Я всё равно не пойду.

— Вероника, я прошу тебя, пожалуйста.

— Мне стыдно. Володя. А это правда графская резиденция?

— Правда, самая настоящая. Только она новая, построенная на месте прежней. Та была разрушена во время войны. Попала мощная авиационная бомба и здание было почти уничтожено.

— А твоя семья до революции тут жила?

— Да. С со второй половины 16-го века. Иван Грозный даровал моим предкам здесь земли. Раньше они жили ближе к Москве. Практически в городе. Но там терем татары сожгли в 16 веке. После этого они сюда перебрались. А основная резиденция была в Новгородчине. Там и погост бояр Белозёрских. Он до сих пор есть и мы туда ездим. А здесь сохранилась усыпальница уже графов Белозёрских. Я могу тебе её показать.

— Там хоронили твоих предков?

— Да, с того момента, как они здесь обосновались. Мы туда часто ходим, просто посидеть. Там ты словно разговариваешь с ними. Туда и мама ходит, и Глеб, мой старший брат и его жена. И Ксюша, моя старшая сестра. Только мы ходим все туда по одиночке или вдвоём.

— А я не знаю, где мой дедушка похоронен. И где прадедушка. Прадед погиб на войне, пропал без вести, где-то в Смоленской области. Даже могилки его нет. А дедушка пропал в тайге. Он геологом был. Его так и не нашли… Хорошо, пойдём.

Володя взял Веронику за руку. Она её не убрала.

В столовой или как Белозёрские называли трапезной, Вероника увидела трёх женщин и трёх мужчин. Две женщины молодые, не сильно намного старше её самой и одна в годах. Все ухоженные, красивые, даже старшая. У неё с одной из молодых было фамильное сходство. Вероника поняла — это мать и дочь. Эти две смотрели на неё с любопытством. А старшая ещё и с немым осуждением. Вторая молодая женщина, белокурая, смотрела на Веронику по-другому. Участливо что ли, словно на сестру. Вероника поняла, это жена старшего брата Владимира — Аврора. Мужчины — очень похожий на Володю, сидел во главе стола, это Глеб. Тот, кто старше, это муж их матери и третий — муж Ксении, сестры Володи. Муж Ксении и муж матери, смотрели на неё тоже с любопытством. А вот Глеб со смешинкой в глазах и улыбкой на лице. Она покраснела.

— Доброе утро Вероника! — Поприветствовал её Глеб. — Как ты себя чувствуешь?

— Доброе утро. Спасибо, хорошо.

— Ну и отлично! Вероника, присоединяйся.

Завтрак прошел с точки зрения Вероники хорошо. Белозёрские ели, иногда шутили. Дарья Дмитриевна расспрашивала Веронику о учёбе, но не назойливо. У них была какая-то атмосфера доброжелательности, тепла. Вероника поняла под конец, они семья. Близкие люди. Родные. И в какой-то момент ей захотелось стать частью их. Она была поражена сама себе.

Закончив завтрак, все пожелали друг другу удачного дня. И это была не дежурная фраза или дежурное пожелание. Они на самом деле желали друг другу этого искренне. Аврора ушла первой, у неё проснулся маленький сын.

Вероника молчала всю дорогу, пока Володя вёз её в город. Приехали к ней домой. Она посмотрела на него.

— Скажи, что это было?

— Что именно, Вероника?

— Вот это всё? Ночь в доме твоей семьи. Я поняла, ты меня раздел до трусов и уложил спать. Не воспользовался. Потом завтрак… — Девушка замолчала.

— Это моя семья. Как ты нас называешь графёныши. Ну вот, Ника, ничего такого не случилось. В холопки тебя не записывали. На конюшне не пороли. — Володя засмеялся. Вероника в ответ улыбнулась. Вышла из машины. Владимир тоже.

— Мне пора, Вова. — Тихо проговорила она.

— Конечно. Извини, если что.

— Это тебе спасибо, что увёз меня от этого бара. Ладно, Володь, я пошла.

— Иди. — Он смотрел вслед девушки. Она прошла немного к своему подъезду. Потом остановилась. Обернулась. Смотрела на Владимира. Он некоторое время стоял замерев, а потом быстро рванул к ней. А она к нему. Они сошлись. Объятия. Их губы соединились.

— Я никому никогда тебя не отдам. — Прошептал он ей. А она опять заплакала. Крепко обнимала его, прижимаясь к груди. Он гладил её. — Вероничка моя. Ты чего ревёшь?

— Прости меня пожалуйста. Прости за то, что наговорила тебе гадостей. Что оскорбляла тебя. Ты когда уехал, мне стало так плохо. Я поняла, что теряю тебя. А я не хотела. Просто это вредность и упрямство. И я очень люблю тебя. И не потому, что ты граф или ещё кто-то. Володя, — она подняла мокрое от слёз лицо, — если ты не захочешь больше видеть меня, я всё пойму.