– Да что за бред?!
– подскакиваю.
– Они же брызнули совсем чуть-чуть, чтоб припугнуть! Костя!!!

Выпускаю Костылева с балкона.

– Не прошло и полгода, - улыбается он.
– Разобрались?

– Скажите спасибо Анжелике, иначе я бы вам глаза выцарапала, - рычит Алинка. Надо же, даже Костю на эмоциях бояться перестала.

– Кость, те пацаны в больнице, говорят вред здоровью средней тяжести, - жалуюсь.

– Чего?
– Костылев смеется.
– Отправим на повторное освидетельствование, пусть докажут. Я тебе тоже какую хочешь справку принесу.

Мы с Алиной плачем и обнимаемся. Как же просто потерять близкого человека. Как же я теперь такого боюсь!

– Успокаивайся, - Аля гладит меня по плечу и сама все еще ревет.
– Лика, ты плачешь и мне стыдно за свое поведение…

– Мне тоже, потому что плачешь ты.

Смеемся сквозь слезы.

Костя хозяйничает на кухне. Делает для нас кофе. Куда-то исчезает и возвращается уже с пирожными. За окном давно стемнело. Мы с Алиной смотрим в пустоту и едим вкуснейший шоколадный крем из одной тарелки.

– Вы успокоились?
– смотрит на нас.
– Там дети перепуганные сидят, Данькина мама сейчас подъедет. Нам с родителями тех пацанов надо поговорить, я директора школы уже на уши поставил.

– Когда ты успел?
– зеваю. Эмоций слишком много. Единственное, чего хочется сейчас - уснуть.

– Пока на балконе сидел, - Костя берет стул, ставит напротив нас, седлает его.
– Алина, - внимательно смотрит на мою подругу.
– Вот что ты ревешь?

– Я очень боюсь, что Слава будет похож на своего отца, - Аля снова срывается на всхлип. Это очень глубокая боль. Понимаю ее, обнимаю.

– Его отец жил за счет женщин. Решал свои проблемы за счет женщин. Зарабатывал себе на жизнь тем, что разводил женщин. Скажи, чему из этого всего я научил сегодня Славика?

– Вы научили его решать проблемы нечестным методом, - Аля вытирает слезы.

– Я научил его постоять за себя, - отвечает Костя спокойно.
– Напрямую. Честнее некуда. Если бы я не вмешался, он бы спрятался за женские юбки. Твою и Анжелики. И именно это первый шаг в бездну. А сейчас он чувствует себя сильным. Мужиком он себя чувствует. Так пусть им и будет! Это и есть шаг в сторону от поведения отца. Его надо дрессировать. Вешать на него ответственность. Заставлять заботиться о близких. Видеть в женщинах слабость и красоту, а не ездовую шею.

– Я не могу!
– Аля всплескивает руками.
– Я всю себя в него вложила! Но не могу я в него вложить то, что должен вкладывать нормальный отец! Просто не могу!!!

– Отдай Тиграну, - предлагает Костя спокойно.
– Дай им общаться. Тигр обожает детей. У него классно получается с ними находить общий язык. Я не особо с ними… Но, видимо, придется учиться.

– Я не могу, - Аля закрывает лицо руками.
– Я устала…

– От всего, что произошло за эти годы, - заканчиваю за нее.
– Аль, ты посиди, а. Давай мы сами все решим.

– Нет, - Алина поднимается.
– Я сильная.

– Я даже не представлял насколько, - Костя улыбается.
– Думал наивная дурочка с потенциалом. Ту же фирму, которую мы отжали, ты одна с нуля подняла. Поэтому и взял на работу. А ты погрязла в ребенке. Вечные опоздания, вечные больничные, вечные косяки. Держал тебя по старой памяти, чтобы грешок со Славкиным отцом прикрыть. А потом просто не обращал внимания. А ты сильная. Ты не растеряла хватку. Все будет хорошо, Алина. Все будет хорошо…

Стук в дверь. На пороге Данькина мама. Худенькая, воздушная женщина с арфой в чехле больше себя по размеру. Тоже в слезах.

– Да еб твою мать!
– шепчет Костя.
– Вы сегодня сговорились, что ли, реветь хором?!

– Данечка!
– бросается к сыну Агата.
– Что же ты мне не рассказал?!

– Что бы ты сделала?
– смущенно шепчет Данька.
– Только бы снова пила корвалол и плакала.

– А давайте мы завяжем на сегодня со слезами!
– громко предлагает Костя.
– Погнали, ради нас все уже в школе собрались.

Во дворе уже стоят несколько машин.

– Охрану взял для весомости, - поясняет Костя.
– И Тиграна, как главного по детям.

К нам уже действительно спешит Тигр.

– Костыль, что они у тебя все ревут?
– спрашивает и треплет мальчишек по головам.
– Привет, задохлики! Турники по вам плачут! А то только газовыми баллончиками и можете, сразу видна Костылевская школа, тот тоже драться нихрена не умеет.

– Костя, - вопросительно смотрю на любимого.

– Он чемпион России, - шепчет мне Костылев.
– Естественно, в его понимании драться я не могу.