Я уважала его право лечь и отдохнуть, но только после того, как мы побеседуем.

– У меня сегодня странное предчувствие появилось, когда ты со мной не стал говорить во время встречи, – начала я, стоило только Ветрову скинуть полотенце и устроиться в постели.

– Ключевые слова – «во время встречи», – тут же откликнулся он.

Закинул руки за голову, зажмурился от удовольствия и выдохнул. Затем приоткрыл один глаз и посмотрел на меня, как мне показалось, со смесью весёлости и ожидания.

– Надь, слушай… Я и вправду сильно устал. У меня важные переговоры, Рыльцов собирается продавать свою фирму, возможно, мы её купим с Кудашовым и попилим… Пока не ясно.

Я навострила ушки. То, о чём говорил муж, не нуждалось в излишней уточняющей информации. Я понимала, что именно происходит. Однако без удивления не обошлось. Почему Люба, жена Рыльцова, с которой мы были в хороших отношениях, ничего такого не говорила?

– Да-да, – верно истолковав моё замешательство, проговорил муж. – Пока это всё на широкие круги не транслируется. Так что для меня это такой же сюрприз, как и для тебя.

Он снова закрыл глаза и вдруг по-мальчишески задорно улыбнулся.

– Ты что, меня приревновала? – задал Ветров тот вопрос, который тут же породил внутри такое замешательство, что я стала казаться сама себе полной дурой.

– А если да? – ответила, решив и дальше не ходить вокруг да около.

Он покачал головой и, перевернувшись набок, выдал свой вердикт:

– Какая же ты фантазёрка, Надя.

А через пару мгновений, как умел делать только Виктор, просто-напросто вырубился.

Оставив мне облегчение, смешанное с отголосками сомнений. От которых нужно было избавляться, потому что семья для меня всегда была оплотом спокойствия, порожденного безграничным доверием.

Иначе я просто не видела смысла в институте брака.

Утром, когда муж дурачился то с собакой, то с Софией, о предыдущем разговоре не было сказано ни слова. Да и не осталось в этом никакой нужды, потому что тревоги мои всё же улеглись.

Из дома мы уезжали все втроём. Вернее, Витя вёз дочь на занятия в школу, а я отправлялась на работу.

Примерно с пять лет назад я перестала заниматься фирмой мужа, открыв свое дело. Тогда еще Ветров пошутил, что ему нужно быть очень осторожным: на такую жену, как у него, очередь может выстроиться, если он чуть ослабит внимание.

Я лишь хихикала в ответ и делала вид, что слова его могут сбыться. Но конечно, это всё было такой ерундой…

И почему я сейчас вообще об этом вспомнила?

Вечером, когда заканчивала работу, Ветров опять сообщил, что сегодня быт и дочь на мне. Я же, раздав указания сотрудникам, отправилась домой, решив уже сегодня связаться с Любой Рыльцовой и обсудить, что там у них такое произошло, что сподвигло её мужа продать крепко стоящую на ногах фирму.

Однако, когда добралась и отправилась с Бутчем на прогулку, мне позвонила сестра Вити, Алёна, и сообщила, что она будет с минуты на минуту.

Надо ли говорить, что это поведение, которое было моей золовке совершенно несвойственным, взметнуло в моей душе такую волну, от которой по телу прошла вовсе не позитивная дрожь эмоций?

Вновь лишив несчастного терьера длительного пребывания на улице, я вернулась домой и принялась ждать сестру Виктора.

Алёна была и мне близка настолько, что я испытывала по отношению к ней ощущение, будто мы родные по крови. Она была художником, причём весьма востребованным, и про неё муж всегда говорил, что у Алёнки ветер в голове.

Но даже наличие этого самого ветра никогда не сподвигало золовку падать мне, словно снег на голову.

Когда она появилась на пороге и уточнила, одни ли мы пока будем, моё несчастное сердце вновь стало выпрыгивать из груди.

Пройдя на кухню, Алёна посмотрела на меня так, что я не выдержала и потребовала ответа:

– Да что вообще такое случилось?

Сестра Вити вздохнула и, немного пораздумав, вытащила из кармана свой телефон. В голове тут же вспышками появились мысли о том, что сейчас она наверняка продемонстрирует мне какой-то компромат на Ветрова. Скажем, его фото с проститутками, или что-то в таком духе.

И окажется, что деловые встречи у мужа проходят в весьма пикантных местах…

– Я вчера… когда мне отправили эту запись, долго думала, как стоит поступить. Сказать брату, что я в курсе, означало бы, что он точно стал бы меня умолять не показывать тебе ничего…

Ноги мои стали подкашиваться, а степень ужасных эмоций стала настолько огромной, что на душе разлилось титаническое спокойствие. Контрастно настолько, что я вся заледенела.

– Я решила, что тебе нужно знать, Надя… Там дело уже очень серьёзное.