Когда я упала на стул напротив Алёны, она включила ту самую запись, и я услышала голос мужа, поплывший по сжавшемуся до размеров коллапсирующей звезды пространству:

«Жена – это мой боевой товарищ. Мы вместе столько всего прошли… А Мышонок – моя нежная девочка. Наверное, мне нужно было встретить её именно сейчас. Чтобы не расти бок о бок, как было с Надей, а укрыть своей заботой… Ведь сейчас я могу дать ей всё. Я уже состоялся и с нею чувствую себя мужиком на все сто, понимаешь?»

Я слушала это и медленно умирала внутри. Слова Виктора, которым я поверила почему-то сразу и беспрекословно, падали мне на сердце тяжёлыми камнями, что не несли с собой ничего кроме смертельного исхода.

– Это он кому? – выдавила из себя, когда запись оборвалась.

– Новому своему партнёру с работы. Сволочь! – возмутилась сестра Виктора. – Мышонок, представь себе!

Она вскочила и заходила по кухне. А я сидела и прекрасно понимала, о ком именно речь.

Мышонок.

Маша.

Какая-то там племянница Ильиных, с которыми раньше у Вити были общие точки соприкосновения в сфере бизнеса.

Маленькая блондинка, которая смотрела на мир невинными глазами.

Я растёрла лицо ладонями, пытаясь постичь всю степень того кошмара, что был создан руками моего любимого мужа.

Значит, со мной он добился высот, как с боевым товарищем, а с Мышонком станет играть в настоящего мужика. Забавно…

– Ты больше ничего не знаешь? – спросила я у Алёны каким-то чужим голосом.

Витина сестра совершенно верно интерпретировала тот подтекст, который имелся в моём вопросе. Она вновь устроилась напротив и, не отводя взгляда от моего лица, проговорила чётко и раздельно:

– Если ты о том, что я была в курсе романа с Мышонком и просто не знала, как тебе сказать, то мой ответ – нет. Больше я ничего не знаю. И с Виктором пока не говорила.

Она забрала телефон и сообщила то, от чего у меня в душе холодок появился:

– Это мне Власта Семёнова прислала. Вчера кто-то записал этот разговор, когда Витя изливал душу своему новому партнёру… И Мышонок эта там тоже была.

Пока я мысленно стонала на все лады от того, что говорила Алёна, она вернула мне телефон, на экране которого была фотография, сделанная со стороны.

И на снимке был запечатлён Ветров, который нежно приобнимал Марию за талию.

Он уже ввёл её в круг наших общих знакомых. Уже не скрывал их отношений и показывал всем, что с ним рядом – другая.

Какая же он сволочь… Сволочь без принципов и уважения к своей семье…

– Значит, все кругом всё знают, – констатировала я очевидное помертвевшими губами.

Сказать, что меня обуял ужас, значит не сказать ничего. Понимание, что Витя уже сделал свой выбор, и в этом самом выборе отказывается от меня и дочери, было ужасающим.

– Что ты будешь делать? – тихо спросила Алёна, убрав свой злосчастный телефон.

Я прикрыла глаза и попыталась мысленно отрешиться от эмоций, который заполонили душу. Было тяжело, но нужно справиться с собой и своими чувствами. Иначе свихнусь…

– Дождусь его и будем говорить, – ответила чужим голосом.

Даже представлять не хотела, как стану озвучивать то, о чём узнала от Алёны. И как наша с Ветровым дочь станет свидетельницей данного разговора.

Словно прочитав мои мысли, сестра Вити предложила:

– Давай я побуду с Сонькой… Откуда её надо забрать? Я сделаю это, мы скатаемся в кафешку…

Алёна смотрела на меня так, что мне стало не по себе. В её глазах было то, чего бы я предпочла бы не видеть.

Жалость.

И хоть с высокой долей вероятности испытывала Алёнка это в целом по отношению к ситуации, мне очень быстро стало невыносимо под её взглядом.

– Да. Давай так и поступим, – кивнула в ответ, взяв себя в руки.

Я всегда умела это делать. Не сидеть и не разнюниваться, когда случается какая-то из ряда вон выходящая история, а схватить себя за шкирку и встряхнуть.

Это потом, когда буду одна, смогу вдоволь порыдать в подушку, но здесь и сейчас размазывать слёзы по лицу не стану. Может, поэтому Витя и выбрал другую? Не Железную леди, которой всегда всё по плечу, а свою нежную девочку..?

Господи, я докатилась до того, что начинаю искать объяснения тому, что сделал изменщик-муж!

Когда Алёна уехала, пообещав, что будет на связи постоянно, и ни словом, ни делом не покажет Софии, что творится самый настоящий крах её мира, я сделала то, что первым просилось в голову.

Позвонила Вите и потребовала приехать домой. Причём едва услышала недовольство по данному поводу, просто положила трубку. И отправила мужу сообщение: «У нас настоящий конец света. Бросай всё и приезжай».