– Еще до Пембрука он проходил стажировку в частной лаборатории «Макалистер Фармасьютикалз» в Индианаполисе. А когда его не взяли в аспирантуру и у нас и эти шкурки пропали, то стали говорить, что это, может быть, он все устроил. Может быть, даже продал шкурки Макалистеру. Но никто так и не разобрался…

– Это чушь собачья! – прервал его Миллард. – Спроси лучше у Фергюсона, что стало с этими шкурками. И с Питером Франклином тоже.

– Нечестно, Тим, – сказал Грэм, покраснев. – Шеймас был в городе, на благотворительном вечере, когда умер Питер. Ты это знаешь.

– Вы сказали, что Фергюсон лично отказал Питеру Франклину в приеме в аспирантуру, – обратилась Кристина к Милларду. – Но разве такие вопросы решает не приемная комиссия?

– Джейкоб, отвечай ты. – Миллард пожал плечами и схватил свою сумку с книгами. – Я здесь на ставке ассистента, и мне пора в биолабораторию, к студентам, отрабатывать зарплату. Приятно было познакомиться, специальный агент.

– Спасибо за вашу откровенность, мистер Миллард. – Кристина протянула ему свою визитку. – Пожалуйста, позвоните мне, если захотите поделиться еще чем-то. Я буду вам признательна.

Миллард кивнул и ушел.

– Вообще говоря, – сказал Грэм, кашлянув, – вы правы: все поданные заявления беспристрастно рассматривает приемная комиссия университета, которая принимает решение путем общего голосования. И вот именно комиссия отклонила заявление Питера. Незадолго до смерти он подал прошение о пересмотре в Комитет по академическому надзору.

– Ваш друг высказался вполне определенно – по его мнению, результаты работы комиссии контролирует Фергюсон. А кто еще входит в комиссию, вы, случайно, не знаете?

– Одну секунду. – Грэм опять вошел в кабинет Фергюсона. Минуту спустя он вышел и протянул ей написанный от руки список имен. – У меня могут быть неприятности из-за этого.

– Я не раскрываю свои источники информации, Джейкоб, – сказала она, – но буду признательна, если вы объясните, что это за имена.

– Джоэл Абрамс, профессор бизнес-школы. Элис Кэтролл с факультета социологии. Стив Белнап – декан исторического факультета, ну и сам Шеймас, он возглавляет Исследовательский центр Пембрука и представляет криминалистический факультет. Да, и еще Корбин Малиновски, профессор юридического факультета Университета криминалистики.

– Вы, случайно, не знаете, они проголосовали единогласно или мнения разделились? Несогласные были?

Грэм покачал головой:

– Я знаю, что комиссия должна была собраться, потому что сверял расписание Шеймаса – он планировал уехать из города, чтобы выступить где-то с речью. Его расписание не совпадало со временем заседания, и его перенесли.

– Вы очень помогли мне, Джейкоб, – сказала Кристина. – Последний вопрос. Не могли бы вы дать мне номера телефонов этих профессоров в кампусе?

Кристина улыбнулась, когда он согласился.

– Еще раз спасибо за сотрудничество, Джейкоб. – Она взяла свой портфель, собираясь уходить, но, поколебавшись, обернулась и спросила: – Вы не знаете студентку по имени Сидни Лоусон? Соседку Наоми Винчестер по комнате?

Грэм моргнул.

– Нет, кажется, – еле выдавил он.

Кристина заметила, как он покраснел, услышав имя студентки.

– А я, – сказала Кристина, – говорила с ней перед тем, как прийти сюда. И она сказала мне кое-что странное: она считает, что после того, как комнату в общежитии, где она жила с Наоми, опечатали, кто-то побывал там и выкрал что-то из вещей убитой. Полицейская лента была сорвана.

На самом деле полицейскую ленту никто не трогал; однако Кристина знала, что, когда допрашиваемый лжет, иногда можно рискнуть.

– Я ничего об этом не знаю, мэм. – Веснушчатое лицо Грэма приобрело свекольный оттенок.

– Да, наверное, девушка просто перенервничала. Но ее можно понять – не каждый день убивают соседку по комнате. Я просто подумала, что надо спросить. Еще раз спасибо за то, что уделили мне время, – она взмахнула распечаткой статьи, – и за то, что дали мне статью вашего босса о ядовитых лягушках. Уверена, мне будет интересно.

Ассистент стоял, засунув руки в карманы лабораторного халата и упершись взглядом в пол, а его уши рдели, точно угли. Странный он тип, этот Грэм. Сначала молчал как воды в рот набрал, а потом вдруг сам вылез с этой историей о краже в лаборатории, хотя Миллард ничего о ней не говорил. Может, Грэм пытался отвлечь внимание от чего-то другого – но от чего? А это смущение, когда она прямо спросила его о девушке, чем оно вызвано: застенчивостью или чувством вины? Неужели он что-то знает?

Грэм поднял глаза и на мгновение встретился взглядом с Кристиной.