Мать получила посылку – пухлый конверт был адресован Кристине, но доставили его почему-то в «Рэндольф Армз», и Йорца, увидев на конверте имя дочери, решила, что почта что-то напутала и это бандероль от Кристины ей. Она вскрыла конверт, поняла, что его содержимое не имеет к ней никакого отношения, положила его в тумбочку у кровати и легла спать. Ранним утром она проснулась, задумалась о странной посылке, встревожилась и решила позвонить дочери. Вот как получилось, что Кристина села на первый попавшийся рейс и полетела в Луисвилл.

Ровно в 11 утра она уже была в «Рэндольф Армз».

– Я к Йорце Прюсик, – сообщила она дежурной, расписываясь в журнале регистрации посетителей. Она перевернула несколько страниц назад и остановилась, глядя на свою подпись, сделанную в воскресенье утром. К ее матери никто больше не приходил.

– Вы не знаете, к моей матери в последние дни никто не приходил?

– Все посетители расписываются в журнале, мэм. – Небрежный ответ медсестры заставил Кристину усомниться. Здание «Рэндольф Армз» было истинным лабиринтом, обломком совсем иной эпохи. Возможно, за свою долгую жизнь дом успел побывать больницей или санаторием, не однажды реставрировался и в целом имел слишком много входов и выходов, к беспокойству Кристины. По ее мнению, любой, кому пришло бы в голову повидать кого-то из жильцов без регистрации в журнале посетителей, мог сделать это, даже не проявляя большой ловкости.

– Значит, у вас не бывает так, чтобы кто-то зашел к родителю или родственнику без регистрации?

Медсестра заметно сконфузилась.

– Бывает, конечно. Иногда, если в гости приходит целая семья, включая внуков, мы не просим их всех записываться по отдельности. Кто-то один расписывается за всех и обязательно указывает, к кому они пришли.

Как и подозревала Кристина, безопасность не была здесь приоритетом. При таком подходе любой посетитель мог поставить в журнале любую подпись, в том числе и фальшивую.

– Не вставайте, – сказала Кристина дежурной. – Я знаю, куда идти. – Одним плавным движением она подняла с пола портфель и чемоданчик и зашагала к лестнице на второй этаж, где была палата ее матери.

– Мама? – Комната оказалась пуста. Дверь в ванную была приоткрыта, но и там никого не было.

Взгляд Кристины упал на прикроватную тумбочку. Не дождавшись ответа, она поставила свои чемоданы, села на кровать Йорцы и включила лампу для чтения. И сразу увидела номер своего мобильного, собственноручно приклеенный ею скотчем. В ящике тумбочки лежал пухлый конверт, который мать вскрыла, думая, что это посылка от нее.

Она открыла свой профессиональный чемоданчик и уже натягивала свежую пару латексных перчаток, когда в дверях появилась Йорца в цветастом дневном платье и стоптанных вельветовых тапочках поверх вязаных носков. «Надо заказать ей новые тапки ко дню рождения летом», – машинально подумала Кристина.

– Привет, мам. Я решила не откладывать дело в долгий ящик.

– Ты бы хоть позвонила мне сначала, – привычно поворчала мать, придвигая к кровати стул.

Кристина пинцетом осторожно извлекла из конверта запечатанный пластиковый пакетик и, не поднимая глаз, ответила:

– Когда ты позвонила мне ни свет ни заря, я сразу сказала тебе, что прилечу первым же рейсом. Ты ведь не открывала его, а?

– Нет, конечно. Я же сказала тебе по телефону, ты что, не слышала?

– Слышала, мама, слышала. – Кристина сосредоточенно разглядывала прозрачный пакетик, в котором лежало что-то вроде сломанной веточки. Ничего более определенного она пока сказать не могла. Повертев пакетик и так и эдак, она заметила на одном конце веточки небольшое утолщение, а на другом – еле заметные выступы. И вдруг ее осенило – это же не выступы, а пальцы, и веточка на самом деле не веточка, а высушенная лапка какого-то крошечного существа.

Кристина осторожно перехватила пакетик за верхний клапан, чтобы не повредить содержимое, и только тут заметила бирку. Тончайшая белая ниточка, почти сливаясь с нижним швом пакета, обвивала то, что теперь казалось Кристине лапкой крошечной рептилии или амфибии. Впрочем, долго гадать ей не пришлось. На бирке черными чернилами была выведена от руки аккуратная надпись: «Р. Terribilis». Phyllobates terribilis, научное название самой ядовитой из всех лягушек-древолазов: ужасного листолаза, кожные выделения которого содержат самую высокую концентрацию батрахотоксина, наиболее мощного из всех природных ядов, известных человеку.

– Господи Иисусе! – Кристина дрожащей рукой вернула нераспечатанный пакетик в конверт и посмотрела на мать, старательно пряча от нее гнев и страх. – Ты не знаешь, здесь никто не открывал этот пакет, а? Не трогал то, что внутри? – Кристина медленно стянула перчатки и положила их вывернутыми наизнанку в специальный отсек своего чемоданчика для экспертизы.

– Конечно, нет! Сначала я решила, что это, наверное, ты нашла любимую заколку моей мамы. Помнишь, которую я отдала тебе, когда ты уезжала в колледж? Или ты забыла о таких мелочах, занимаясь своими важными делами и гоняясь за убийцами? – Мать взволнованно пригладила волосы и вздохнула. – Она так пригодилась бы мне сейчас с этой стрижкой, а то вихры торчат, как у мальчишки. К тому же это одна из немногих вещей, которые я привезла с собой из Варшавы, если ты помнишь. Я тебе рассказывала.