Шрифт:
17 декабря 1944 года немецкое командование получило радиограмму, подписанную «Шерхорном». Сообщив, что день «X» (дата выступления) назначен на 19 или на 20 декабря и что переход будет осуществляться четырьмя группами, автор радиограммы (им был подполковник Маклярский) сообщил о порядке «марша».
Тем не менее Скорцени не оставлял мысли о вывозе группы самолетами, что в советские планы не входило. Проанализировав ситуацию, руководители операции пришли к выводу, что настойчивые предложения о посадке самолетов объясняются слишком уж гладким продвижением «группы Шерхорна». В целях придания большей достоверности игре было решено участить «столкновения» с советскими войсками, «увеличивать» количество раненых, больных и погибших.
…Игра продолжалась. Имитировались переходы, столкновения, потери. Радиограммы сообщали, что «боевая группа Шерхорна» медленно, но неуклонно приближается к границам Восточной Пруссии.
Как мы знаем, Отто Скорцени до начала 1945 года занимался «Волшебным стрелком». С разочарованием он констатировал, что Шерхорн движется слишком медленно, а нехватка горючего ограничивала самолето-вылеты для сбрасывания продовольствия и обмундирования. Денно и нощно сидели радисты «Волшебного стрелка», принимая сообщения от «Шерхорна», и так вплоть до начала мая 1945 года!
В этот день «Шерхорн» получил из центра последнюю радиограмму:
«…С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи».
Подписал «последнее прости» один из руководителей разведки группы армий «Центр» Рислер…
...На стол начальника Генерального штаба Красной Армии легла справка:
«...С сентября 1944 по май 1945 года немцами в советский тыл было совершено тридцать девять самолето-вылетов и выброшено двадцать два германских разведчика, которые были арестованы 4-м Управлением НКВД СССР, а также тринадцать радиостанций, 255 мест груза с оружием, боеприпасами, обмундированием, продовольствием, медикаментами и 1 миллион 700 тысяч рублей советских денег…»
Хотя основная идея о прорыве фронта немецких войск под видом пробивающейся к своим немецкой части так и не была реализована, но результат был налицо — деятельность «абверкоманды-ЮЗ» и групп коммандос из «замка Фриденталь», действовавших на направлении удара войск маршалов Жукова и Конева, была существенно дестабилизирована. И, самое главное — была захвачена квалифицированная агентура, способная нанести большой урон действиям советских войск.
После кратковременного отдыха Шерхорн и его «заместитель» Михаэлис и два перевербованных радиста из числа захваченных были отправлены в лагерь немецких военнопленных. В 1948 году они были репатриированы. Остальные захваченные группой Эйтингона агенты-парашютисты — немцы и русские — в октябре — ноябре 1945 года были осуждены Особым совещанием как «шпионы и диверсанты».
Глава тринадцатая
«МАЙОР ТАВРИН»
…Высоко в свинцовом небе, скрытый от земли плотным слоем мрачных облаков, летит, удерживая курс строго на восток, четырехмоторный самолет.
Его хвост «украшен» нацистской свастикой. За штурвалом один из опытных германских летчиков-«ночников», еще в 1941 году удостоенный Рыцарского креста с дубовыми листьями из рук самого рейхсмаршала Генриха Геринга. Другие члены экипажа — под стать своему командиру: не раз летали на бомбежку английских, польских, французских, норвежских, украинских, русских городов и сел. И на этот раз они выполняют важное и крайне рискованное задание: летят в глубокий советский тыл, под самую Москву. Экипаж должен там посадить свою машину, оставить «груз» и до рассвета вернуться на свою базу.
Командир воздушного корабля спокоен: все тщательно продумано и все досконально отработано — до последней мелочи. Надежен и четырехмоторный гигант «Арадо-332» — он считается новейшей моделью германского самолетостроения, гордостью люфтваффе и создан по специальному заказу Главного управления имперской безопасности. Благодаря модернизированному шасси и особым каучуковым гусеницам он мог приземляться не только на неприспособленной площадке, но и в случае необходимости даже на пахотном поле или болотных кочках.
Идет третий час полета. В салоне, напоминающем своими размерами железнодорожный товарный вагон, всего два человека и закрепленный расчалками мотоцикл с коляской, окрашенные в защитные цвета. Один из пассажиров — мужчина лет тридцати пяти — одет в общевойсковую форму майора Советской Армии. На груди блестят знаки высших боевых отличий — орден Ленина, два — Красного Знамени, Александра Невского, Красной Звезды, а над ними на красной муаровой ленте сияет Звезда Героя Советского Союза. Согласно документам, он — Таврин Петр Иванович, заместитель начальника отдела контрразведки «СМЕРШ» 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. Рядом с ним — его «сослуживец», младший лейтенант административной службы, секретарь отдела «СМЕРШ» 2-й мотострелковой дивизии той же армии Шилова Лидия Яковлевна.
Они спешат с «совершенно секретным, особой важности» срочным пакетом, адресованным начальнику Главного управления контрразведки «СМЕРШ». Заодно везут и еще какой-то не менее важный груз.
…Минут через пятнадцать — двадцать будет приземление. Моторы работают на самых малых оборотах. Машина медленно, но уверенно снижается.
Неожиданно с земли по «Арадо-332» дружно бьют зенитки: его заметили с какого-то хорошо замаскированного и тщательно охраняемого объекта. Такого развития ситуации, разумеется, никто предусмотреть не мог.