Не знаю, как долго я был в отключке, но этот ужасный лес мы покинули по внутреннему ощущению примерно часов через шесть, после того как я пришёл в себя. Никаких привалов или коротких остановок не было. Уродцы, упрямые как бараны, шли вперёд, даже почти не общаясь между собой. Но ситуация заметно изменилась, когда мы наконец покинули лес и почти сразу вошли в густые трёхметровые заросли какого–то бело–жёлтого растения, целые поля которых я заметил ещё с того скального уступа. К этому моменту солнце уже клонилась к закату, хотя… ч–чёрт! О каком «клонилось» можно говорить, если яркое солнечное пятно, что несколько часов безустанно висело над нашими головами, не двигаясь, вдруг стало медленно тускнеть. Я списывал увиденное на оптические иллюзии из–за возможно горячей атмосферы, или на пышные кроны деревьев, что заслоняли почти всё нёбо, но внутри меня постепенно росла уверенность, что вокруг всё гораздо более «не так», чём мне могло показаться изначально. И тем не менее, солнце погасло, погружая мир вокруг в настоящую ночь. Если бы не невероятно яркие звёзды, что появились на нёбе после этого, то было бы ни зги не видно, а так… это можно было сравнить даже со светом луны в полнолуние. Но это оказалось не так важно, как моё следующее открытие.

Растение это (в заросли которого мы вошли и отдалённо похожее на зелёный лук переросток) оказалось само по себе излучало слабый биолюминисцентный свет. Именно благодаря этому я сумел определить его цвет. Мои пленители, когда переступили край леса и входили в непроглядные заросли, заметно успокоились, повесили ружья на плечи и даже стали негромко перерыкиваться между собой. Мне это казалось бредом. Да я потерял память, но ведь не здравый рассудок! Вести себя так расслабленно в месте, где прямая видимость не просто два–три метра, а тридцать чёртовых сантиметров! Это было невероятно глупо! Но моим конвоирам было плевать на моё удивление, да и я дураком не был, чтобы его высказывать… Я просто заворожённо разглядывал никогда ранее не виданное светящиеся растение и старался не думать о том, что или кто их создал и для чего. Единственное, что я отметил краем глаза помимо уже всего упомянутого, это то, как бережно и осторожно эти, казалось, исчадия Ада, относятся к светящимся стеблям. Никто не шёл как баран по прямой, всё бережно обходили гигантские пучки «лука», не топтались по ним. К моим конвоирам даже подошло несколько существ для помощи с клеткой со мной внутри, чтобы так же осторожно нести меня сквозь заросли. Движение из–за этого сильно замедлилось, но я не ощутил какого бы то ни было возмущения. Казалось, всё принимали это как должное. Во что же я вляпался…?

Наверное, я всё же уснул. Ведь из зарослей светящегося’лука' я вдруг очутился посреди гудящей толпы, совсем не помня, как это произошло. Клетку со мной небрежно скинули на землю, и я испуганно закричал, сначала от удивления, а потом уже от боли. Чём вызвал несколько довольных рыков вокруг. «Смеётесь, твари? Ну смейтесь, смейтесь, уроды…», — думал я обозлённо, стараясь не смотреть никому в глаза.

Примерно через полчаса любопытная толпа надо мной стала редеть, и я наконец смог понять, где очутился. Что–то похожее на посёлок или может быть даже целый город…? Сложно сказать точно. Надо мной был деревянный навес, подомной что–то, что напоминало обычную солому. Напротив меня полукругом вокруг небольшой площади, уложенной камнем, стояли дома (или хижины…). Почти всё они были построены в форме гексагона, одноэтажные с крышей из огромного натянутого куска кожи, из которой ещё деревянные палки торчали, и, кажется, даже чьи–то внушающие уважения большие белые кости. С учётом всего увиденного мною за прошедший день, мне было страшно даже пытаться представить, какому существу это всё могло принадлежать…

Но, не смотря на кажущуюся первобытность всего вокруг, площадь, как и всё остальное в поле моего зрения освещали электрические фонари на деревянных столбах. Не скажу, что мог бы с уверенностью узнать звук работающего генератора, но, мне кажется, я слышал гул чего–то механического где–то позади себя. Значит, в этом мире всё же есть какие–то технологии… Помимо тех, что падают с небес.

Следующий час я с нескрываемым любопытством разглядывал всё, что происходило передо мной. Исчадья Ада откровенно забили на меня болт и больше даже не обращали внимания. Меня это полностью устраивало. В какой–то момент на безлюдную площадь вышло одно из существ с настоящей метлой в руках и начало меланхолично без всякого интереса выметать с камней всю грязь. Я не видел особой разницы во внешности, но этот уродец был немного меньше ростом тех, что я уже встречал. «Возможно ли, что это могла быть женщина их вида?» — Думал я отстранённо. Хотя, о чём это я, конечно же, возможно. Как–то ведь они должны размножаться? Наверняка тут где–то и дети должны быть…

Именно за такими глупыми и несвоевременными мыслями я снова уснул. И не удивительно. Человеческая психика невероятно пластична. Особенно это заметно в детском возрасте, когда ребёнок, казалось, переживший невероятные ужасы потери или физической боли, на следующий день уже мог спокойно во что–то играть или разговаривать с другими людьми. Во взрослых тоже осталась такая функция хоть она и была сильно ослаблена, но всё же присутствовала. Поэтому, не смотря на всё, что я пережил за сегодня, перегружённый мозг и физическая усталость сделали своё дело — я снова уснул.

Четвёртое моё пробуждение в этом мире оказалось на удивление спокойным. Вернее сказать, относительно спокойным. Меня никто не пугал, не бил и не ронял с почти двухметровой высоты, но чувствовал я себя при этом значительно хуже, чём вчера. Моё тело нещадно ныло и болело в каждой точке, куда не ткни пальцем. Ночь, проведённая в позе зародыша, явно не прибавила мне здоровья. Хорошо хоть не было холодного ветра, и я не околел…

Мне ужасно хотелось есть, но больше всего я мучался от вспыхнувшей в теле жажды. Эти гротескные твари не удосужились дать мне даже капли воды. Уроды! Но было в этом и позитивный нюанс, как бы дико это не звучало. Будучи голодным и обезвоженным, за всё это время мне ни разу не приспичило справить свою естественную нужду. Понимая реалии своего положения, вряд ли бы меня для этого выпустили из клетки. А писаться и какаться под себя — это был бы край моего психологического здравомыслия. Поэтому нет худа без добра, как говориться. Хотя… я бы с радостью поменялся своим местом и положением с тем, кто выдумал эту фразу. Интересно было бы посмотреть, какое добро он бы вынес из моей ситуации. Козёл!

А тем временем, пока я бесился в немой ярости, на площади передо мной постепенно собирались существа. На меня всё продолжали не обращать внимания, чему я был искренне рад. Примерно полчаса уродцы стягивались со всех окрестностей, и я потерял им счёт на трёхсотой особи. Просто решил, что дальше считать уже бесполезно. Сколько бы их точно здесь ни было, их явно было до фига! И когда места на площади не осталось, некоторые из них стали заходить ко мне под навес, частично перекрывая мой шикарный вид, но, к счастью, я всё ещё мог что–то разглядеть между их ног. Они–то были здоровые, больше двух метров в высоту.

Когда всё собрались, из толпы уродов вышел главный урод весь расфуфыренный разноцветными перьями и кусочками ткани. Ещё и с каким–то венком на лысой голове. «Шаман что ли…», — пронеслась у меня в голове мысль и вдруг быстро куда–то исчезла, когда это существо повернулось к своим собратьям и внезапно что–то запело невероятно низким, грудным голосом. От этого звука у меня по всему телу пробежали мурашки. Настолько он был пугающе завораживающим. Но, слава богу, песня оказалась короткой.