– УИЛЬЯМ С. УАЙТ

Проблема 6: Поскольку национальная дисфункция подрывает координацию глобальной политики, традиционные отношения между ядром и периферией терпят крах, а геополитическая напряженность нарастает.

Нетрудно понять, что политический тупик, неэффективные правительства и постоянные препирательства между региональными партнерами в конечном итоге подрывают надлежащее управление экономикой и координацию политики между странами. В результате все больше стран превращаются из жертв постоянного экономического кризиса в его участников, что не только подрывает быстрое восстановление экономики, но и повышает пугающую вероятность неблагоприятного "множественного равновесия", то есть вероятность того, что вместо возвращения к историческим нормам один плохой исход повышает вероятность еще более худших результатов в дальнейшем.

В условиях, когда и Европа, и Соединенные Штаты решают внутренние проблемы, а развивающиеся страны утратили веру в надежность и справедливость многосторонней системы, не приходится удивляться тому, что координация глобальной политики оказалась далеко не на должном уровне. Но прежде чем мы углубимся в эту тему, важно признать, что это не означает, что глобальная система была абсолютно неэффективной. Действительно, одним из заметно позитивных посткризисных событий является развитие торговли - а именно, степень, в которой основанная на правилах система международной торговли выдержала стресс и нагрузки, связанные с низким ростом и высокой безработицей.

В отличие от прошлого, торговый протекционизм не представляет реальной угрозы для экономического процветания, по крайней мере, пока. Во многом это связано с тем, как развивалась и росла международная торговля, а вместе с ней менялись национальные и корпоративные стимулы.

Большинство, если не все системообразующие страны (и многие менее системообразующие) взаимодействуют друг с другом как потребители и производители. Более широкий набор взаимосвязей характерен и для частного сектора. Многие компании отмечают значительный рост международных продаж, а многие уже создали за рубежом часть своих производственных цепочек.

Все это говорит о том, что выгоды от торговли и, следовательно, издержки протекционизма в наше время - это миска со спагетти. С таким количеством субъектов по обе стороны уравнения, включая домохозяйства, притягательность протекционизма значительно снижается. И поэтому гораздо сложнее организовать политические альянсы для продвижения протекционизма.

Это, наряду с предпринимаемыми под эгидой Совета по финансовой стабильности (СФС) усилиями по укреплению глобальной координации финансового регулирования, - практически все хорошее, что можно сказать сегодня о функционировании трансграничной координации по экономическим и финансовым вопросам. И этого, конечно, недостаточно, чтобы компенсировать давление, которое исходит от слабости в основе системы.

В нынешней архитектуре мировой экономической и финансовой системы центральное место по-прежнему занимают страны с развитой экономикой. Она предполагает, что эти страны будут относительно хорошо и ответственно управляться в течение долгого времени. Они обладают большим влиянием и сохраняют свои исторические права. Они имеют огромное влияние и право вето на многосторонние институты. Взамен они поддерживают глобальную экономическую и финансовую стабильность.

Поскольку страны с развитой экономикой не смогли выполнить этот неявный контракт, все большее число стран на периферии глобальной системы, естественно, испытывают разочарование и тревогу. А поскольку неоднократные попытки реформировать глобальную архитектуру, в том числе и весьма скромные, по сути, ни к чему не привели, к этому добавились гнев и обида - все это, выражаясь языком теории игр, превратило глобальную политику в нескоординированную игру, в которой игрокам не хватает стимулов, взаимного доверия, подотчетности и механизмов принуждения. Таким образом, результаты не всегда соответствуют желаемым и возможным в рамках реформированной и модернизированной архитектуры.

Не имея возможности улучшить конструкцию глобальной системы и не желая пассивно стоять в стороне, ряд стран постепенно строит небольшие трубы, которые явно направлены на то, чтобы обойти ядро. Особенно это касается БРИКС, 1 - группы стран, которые на бумаге имеют очень мало общего в культурном, политическом, географическом или языковом плане. Однако это группа, которую побудило к действию недовольство тем, как передовые страны управляют международной валютной системой, в которой по-прежнему доминирует Запад. 2

То, что начиналось как относительно небольшие усилия, сосредоточенные на двусторонних платежных соглашениях и, в Азии, некоторых региональных соглашениях о свопах, постепенно превратилось в нечто большее.

От "нового банка развития" и связанных с ним своп-линий, проталкиваемых БРИКС на их саммитах, до Азиатского банка инфраструктурных инвестиций под эгидой Китая - мы видим многочисленные попытки повторить (хотя и в гораздо меньших масштабах) то, что должны делать такие институты, как МВФ и Всемирный банк, и далеко не факт, что конечной целью этих инициатив станет в итоге более эффективно управляемая глобальная система. Вместо этого они могут оказаться частью более широких усилий по созданию параллельной системы, которая отберет власть у Запада в целом и у Соединенных Штатов в частности.

Это одна из причин, по которой Соединенные Штаты и некоторые другие страны выступают против новых институциональных инициатив, выдвигаемых этими странами с развивающейся экономикой. Однако их противодействие не было столь решительным, как в прошлом. Так, решительно выступая против создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AIIB), возглавляемой Китаем инициативы, направленной на мобилизацию и выделение большего финансирования для инфраструктурных проектов в Азии, Соединенные Штаты столкнулись с печальным опытом, когда один союзник за другим игнорировал их противодействие этому новому институту - причем настолько, что это могло изменить расчеты для самой Америки, 3 от попыток остановить его до поиска способов влияния и формирования его лица.