Республиканцы, как правило, обеспокоены вмешательством ФРС в работу рынков, включая баланс, который к началу 2015 года вырос до 4 триллионов долларов. Более того, как заявил бывший заместитель председателя ФРС Дональд Кон в декабре 2013 года, комментируя "портфель, который может расти практически без ограничений", "есть некоторая законность в этих неудобствах [относительно] потенциальных последствий для финансовой стабильности" 5 - эту обеспокоенность повторил Джереми Стайн, когда он был членом Совета управляющих ФРС. Именно эти проблемы заставляют законодателей, таких как республиканец из Техаса Джеб Хенсарлинг, возглавляющий Комитет по финансовым услугам Палаты представителей, угрожать "самой тщательной проверкой и надзором за деятельностью Федеральной резервной системы за всю ее историю" 6.

По другую сторону прохода демократы по-прежнему обеспокоены тем, что ФРС слишком близка к финансовым рынкам и особенно слишком дружелюбна к банкам. В ноябре 2014 года на слушаниях в банковском комитете Сената сенатор Элизабет Уоррен из Массачусетса сказала Биллу Дадли, президенту ФРС Нью-Йорка: "Вы должны исправить это, мистер Дадли, или мы должны найти кого-то, кто это сделает". Это замечание было особенно примечательным, поскольку Конгресс не имеет права голоса при назначении на должности в ФРС Нью-Йорка. 7

Другие страны ищут дополнительные способы обуздать безответственное отношение банков к рискам. В декабре 2014 года Нидерланды решили заставить банкиров давать клятву, что "они будут стараться поддерживать и укреплять доверие к финансовому сектору, да поможет мне Бог". Как написала Лиз Олдерман, главный европейский деловой корреспондент New York Times, "грешники банковской системы, похоже, настолько не поддаются влиянию регуляторов и прокуроров, что одна страна пробует более действенный сдерживающий фактор - страх Божий". 8

Все это представляет собой угрозу "брендингу" современного центрального банка, который начал утверждаться в США в 1980-х годах при тогдашнем председателе ФРС Поле Волкере. 9 Публично объявив войну высокой и изнурительной инфляции, он одержал светскую победу над ценовой нестабильностью, восстановил авторитет ФРС и придал ее бренду довольно мистический характер. Мистика усилилась во время длительного пребывания на посту председателя Гринспена, когда, как отмечалось ранее в этой книге, ФРС и ее "маэстро" прославлялись тем, что обеспечили, казалось, постоянный период экономического процветания, низкой инфляции и финансовой стабильности.

Как и в бизнесе, сильный бренд центрального банка неразрывно связан с его операционной эффективностью.

Сильные бренды известны во всем мире благодаря надежности в обеспечении качества и обещаниям хороших результатов. Чем сильнее бренд, тем больше вероятность того, что потребители будут действовать даже на основании одних только объявлений - например, тысячи людей будут готовы встать в очередь, чтобы купить только что выпущенный продукт, несмотря на относительно ограниченную информацию о нем. Более того, в некоторых очень ограниченных случаях бренд (как, например, Apple) может вызвать у потребителей "очарование", что делает компанию еще более эффективной в продаже инноваций и борьбе с конкурентами. 10

Центральные банки, по сути, поставили под удар свой с таким трудом созданный бренд: сначала они не смогли убедить широкую общественность в необходимости спасения безответственных банков, а затем взяли на себя огромные политические обязательства и не смогли в полной мере их выполнить, учитывая ограниченность инструментов и отсутствие поддержки со стороны других государственных структур. Они сделали это не по своей воле, а скорее по необходимости, поскольку другие структуры, занимающиеся разработкой политики, не справились со своими обязанностями.

В случае с ЕЦБ ситуация осложняется еще несколькими факторами. Один из них - сложность поддержания единогласия в управляющем совете, представляющем множество стран (с различными интерпретациями прошлого, настоящего и будущего); другой - постоянные вопросы о законности тех или иных мер. Не помогло и то, что, как и другим членам специально созданной группы по урегулированию кризиса в еврозоне, центральному банку пришлось действовать в рамках довольно неуклюжей, сложной и временами проблемной "тройки", объединяющей три института (ЕЦБ, Еврокомиссию и МВФ), которые имеют разную степень экономического влияния, разные мандаты и, как правило, отличаются по методам своей работы и даже по образу мышления.

На этом список институциональных проблем не заканчивается. Подвергшись длительному периоду финансовых репрессий, сберегатели начали осознавать, что из-за частичной реакции политиков по обе стороны Атлантики их приносят в жертву в попытках оздоровить банки и экономику. Речь идет не только о несуществующих, а в некоторых случаях и отрицательных процентных ставках по основным низкорисковым инструментам сбережения, будь то государственные облигации, сберегательные счета или депозитные сертификаты. Речь также идет о том, что все большее число учреждений, предоставляющих долгосрочную защиту, таких как страховщики жизни, вынуждены сокращать свои предложения, поскольку в условиях сверхнизкой доходности они постепенно становятся убыточными.