Шрифт:
— Более чем.
Людвиг поставил игру на паузу, обернулся и задумчиво оглядел Тимура. Подошёл, ухватил за руку, внимательно изучил и ощупал (разве что не обнюхал) слегка покрасневшие костяшки пальцев. Аккуратно коснулся затылка, но сразу же убрал руку с раздражённым «Блин, забыл, что ничего не чувствую».
— Совсем ничего? — немедленно уточнила Ксюша.
— Не совсем, — отмахнулся Людвиг и недовольно уставился на Тимура. — Когда ты подраться-то успел? Да ещё с магией?
Тимур внутренне напрягся. Ну неужели так сложно было промолчать, даже если заметил?! Потом бы обсудили спокойно, а то сейчас начнётся…
— Вы опять уронили на кого-то бетонную плиту? — вскочила Ксюша. В глазах плескались восторг и неуёмное подростковое любопытство.
— Да не ронял я её! Только столб сшиб, а дальше она сама… А в этот раз, к счастью, вообще ничего не ронял. — Только несчастного Васю, но он же не «что». — Ладно, ерунда.
— Ничего себе — ерунда! На вас кто-то напал? Их было много?
— Никто на меня не нападал…
— Значит, вы сами на кого-то напали? Ну нет, это не в вашем стиле!
Развивать тему не хотелось, и Тимуру пришёл в голову один-единственный способ отвлечь Ксюшу от перебора вариантов. Не очень этичный, но…
— Я думал, что ты завтра зайдёшь, но раз уж ты здесь… Только не удивляйся. Мне вчера под дверь подкинули. Вот. — Дневник Нади лёг на стол рядом с клавиатурой. — Просили передать тебе.
Ксюша с любопытством потянулась к тетради, но вдруг резко отдёрнула руку. Перечитала надпись на обложке. Подняла взгляд на Тимура:
— Это то, о чём я думаю?
— Да. Наверное. Я-то чужие мысли читать не умею. Но скорее всего — да.
Ксюша отступила на шаг и, кажется, едва сдерживалась, чтобы не отбежать ещё дальше.
На тетрадку она смотрела, как на гадюку или на скорпиона. Или, скорее, как на сольпугу, потому что змеи и скорпионы действительно опасные существа, а вот сольпугу Тимур как-то раз видел на раскопках, и она вызвала именно ту реакцию, которая сейчас отразилась на лице Ксюши: «Господи, просто уберите эту гадость подальше от меня, пусть она исчезнет. Плевать, что эта дрянь не ядовита, можно она немедленно сдохнет? Кто-нибудь, уроните на неё кирпич!»
Удар кирпичом сольпуга, кстати, пережила и, недовольно клацнув мощными челюстями, уползла по своим сольпужьим делам, а весь студенческий отряд после этого ещё несколько дней вздрагивал от любого шевеления в траве, не оставлял палатки открытыми и тщательно проверял обувь, прежде чем засунуть в неё ногу.
— Вы это читали?
«Это» было произнесено ровно с той же долей настороженности и брезгливости, с которой Людвиг обычно говорил про своего отца, и очередное сходство заставило Тимура вздрогнуть.
— Читали, — не стал скрывать Людвиг. — Но не до конца. Так, пару страничек, а дальше у Тимура совесть проснулась.
— А можно… — Ксюша нервно сглотнула и с трудом отвела взгляд от тетради. Теперь она смотрела куда-то в стену, аккурат между Тимуром и Людвигом. — Можно вы прочитаете до конца, а потом перескажете основное? Или просто кто-то начнёт читать вслух, но если я скажу «хватит», то значит — хватит? Или… я не знаю. Придумайте что-нибудь.
— Да что с ним не так, с этим дневником? — Людвиг сцапал тетрадку и потряс ей в воздухе. — Он же не кусается! Это просто текст! И, сдаётся мне, вы оба прекрасно представляете, о чём в этом тексте говорится. Зачем такие сложности?
— Я не буду это читать! — выкрикнула Ксюша, сжимая кулаки.
Тимуру показалось, что она сейчас сбежит — хлопнет дверью или растворится в воздухе — но Людвиг ухватил девочку за руку, прижал к себе и тихо, без капли ехидства в голосе повторил:
— Он не кусается. Если хочешь, я прочитаю для тебя. Прямо сейчас, или завтра, или когда будешь готова. Только пообещай, что не станешь делать поспешных выводов. Мы не знаем, кто оставил этот дневник и зачем он это сделал: может, именно для того, чтобы выбить тебя из колеи, а может, наоборот, чтобы ты наконец-то успокоилась и перестала шарахаться от любых расспросов о родителях.
— Я не шарахаюсь.
— Ещё как шарахаешься, я же не слепой. Ну так что? Читаем?
Ксюша зажмурилась, уткнулась лицом в плечо Людвига и что-то неразборчиво пробормотала. Кажется, это всё-таки означало «да».
Дорогой дневник, часть 2
11 октября 2007 года
Д. сегодня пришла в универ в синяках. Пыталась их спрятать, конечно: косметика, блузка с длинными рукавами, тёмные очки… Правда, на улице было пасмурно, так что тёмные очки только внимание привлекали.
Ах да, совсем забыла написать — я же всё-таки поступила. Правда, платно. Мама мне выела весь мозг чайной ложкой через уши, но денег дала. Точнее, сначала кредит взяла, а потом денег дала. И теперь каждый день читает нотации о том, что я обязана буду эти деньги ей отдать, когда заработаю, и учиться должна лучше всех, и только попробуй не сдать хоть один зачёт, хоть одну лабораторную…