Шрифт:
— Похоже, отдельную комнату тебе выделять не стали, но спальное место предоставили, — прокомментировал Людвиг. — Теперь есть где прятаться от влюблённых школьниц и их разъярённых родителей.
— Не смешно, — сказал Тимур.
А потом передумал — и рассмеялся.
Глава 13. Шапка (местами даже красная)
После общения с боггартом собственная квартира показалась Тимуру самым уютным местом на земле.
Почему-то он привык думать о ней не лучшим образом: стены тонкие, коридор тесный, потолок низкий, пол скрипит, вентиляция вместо свежего воздуха приносит ароматы соседского борща, а обои давно пора переклеить. Но сейчас в окна било солнце, и в его лучах старая хрущёвка выглядела удивительно светлой и какой-то… родной, что ли. Здесь всё было правильно, всё на своих местах: вешалка под рукой, стулья нужной высоты, любимая чашка, ворох мелочей на все случаи жизни, кое-как утрамбованный в кладовку.
И запах.
Нет, на самом деле в квартире ничем не пахло. Возможно, Людвиг или Диана поспорили бы с этим утверждением, но Тимур с его слабым человеческим обонянием (да ещё и с заложенным носом) не мог уловить какой-то особенный аромат. Но вместе с тем он был абсолютно уверен, что запах здесь всё же есть. Очень тонкий, почти незаметный — но есть.
Квартира пахла домом, и никакой боггарт не смог бы подделать это ощущение.
Хотя обои, конечно, надо бы переклеить. Попозже, как время будет.
А шторы задёрнуть — прямо сейчас, чтобы больше никакой доморощенный папарацци ничего лишнего не подсмотрел.
— Вот теперь можно и чаю попить. Или поесть, — решил Тимур, убедившись, что все окна тщательно занавешены.
— Есть тоже чай будем? Пельмени кончились. — Людвиг немедленно сунул нос в холодильник, не то надеясь, что за ночь в нём самозародилась еда, не то проверяя, не ошибся ли.
На самом деле там точно лежали принесённые Ингой апельсины, остатки консервированной кукурузы, слегка зелёный с одного боку кусок сыра и пара банок энергетика. Но полноценной едой это всё назвать было сложно.
— Может, роллы закажем?
— Фу, рыба!
— Ладно, тогда пиццу, — не стал спорить Тимур. И, увидев, как просветлело лицо Людвига, ехидно добавил: — С морепродуктами!
— Издеваешься? — Людвиг улыбнулся во всю пасть, как будто дружеская подначка была самым приятным, что он слышал в своей жизни. — Ксю, он надо мной издевается! Он починился!
— Всё правильно, ты же инженер, так что должен уметь ремонтировать выбитые двери, протекающие трубы и поломавшихся друзей, — с совершенно серьёзным видом заметила Ксюша. — А может, две пиццы — одну с морепродуктами, а вторую с мясом? А то, честно говоря, есть очень хочется, потому что у меня сегодня вместо завтрака была бабушкина истерика.
— Ну вот, и ты починилась! Аппетит прорезался. Если ещё шапку снимешь наконец-то, вообще замечательно будет.
И только тогда Тимур обнаружил, что девочка действительно всё ещё сидит в тёплой вязаной шапке. Спасибо, конечно, что не в меховой, но…
— Это какая-то новая мода? — осторожно спросил он. Спросил совершенно искренне, без подвоха, но Ксюша в ответ наградила его таким взглядом, словно он поинтересовался, не хочет ли она выступить на Последнем звонке с благодарственной речью от лица учеников.
— Так, ребёнок, а ну выкладывай, что ещё стряслось? — велел Людвиг. Его суровыми взглядами было не напугать.
— Ничего.
— А на самом деле?
— Да что вы ко мне пристали? — надулась девочка. — Одна по любому поводу орёт «Шапку надень!», другой — «Шапку сними!»
— Во-первых, я на тебя не орал. Во-вторых, ты не сможешь ходить так вечно, всё равно рано или поздно придётся снять. А в-третьих, я не смогу тебе помочь, пока не узнаю, в чём дело. Поняла меня?
— Поняла. Просто… — Ксюша на мгновение застыла, упрямо поджав губы. А потом рывком стянула шапку. — Только не смейтесь.
Разноцветные волосы оказались обрезаны — неровно, клоками, будто кто-то кромсал их не глядя. Больше всего пострадали затылок и правый висок — там остался коротенький ёжик, под которым розовела кожа. Слева проблема не так бросалась в глаза, хотя и там нескольких прядок явно не хватало.
— И над чем тут смеяться? — вздохнул Людвиг. Осторожно пробежался кончиками пальцев по пострадавшим участкам, а потом мягко прижал Ксюшу к себе. Она привычно уткнулась лицом ему в плечо.
— В школе бы нашли, над чем.
— Так это тебя в школе так? Или на улице поймали? — не понял Тимур. Собственные проблемы с гопниками, которые то и дело покушались на розовую чёлку, разом всплыли в памяти. Но вроде в последние годы охоту на неформалов уже не практиковали. Или он опять что-то пропустил?
— Нет, — ответил Людвиг вместо сестры. — Видимо, бабушка.
— Ты что, с ума сошёл? Она бы никогда… — начал Тимур.
— Тебе просто очень повезло с родителями.
— За что она меня так ненавидит? — всхлипнула Ксюша, и спор сразу же стал бессмысленным. Кажется, над волосами действительно потрудилась Ольга Степановна. — Я же ничего не сделала. Никогда ничего плохого не делала. Готовила, убиралась, посуду мыла — как долбаная Золушка. Домой возвращалась вовремя… ну, старалась. Почти всегда. Не пила, не курила, не целовалась даже ни с кем ни разу! Один раз щенка с улицы домой притащила — так это давным-давно было, ещё в детстве. И всё равно она велела его обратно отнести, потому что грязный и блохастый… Но не в щенке же проблема! Просто всегда, что бы я ни сделала — всё неправильно, всё не так. Всегда, всегда, всегда. Что ни день — то скандал! Почему нельзя просто поговорить? Почему у всех вокруг нормальные родственники, и только мне достался гестаповец какой-то?